Хуже всем, в этот период в нашей команде было Эвану. Он после подобных новостей вёл себя очень нервно и старался не смотреть никому из нас в глаза, и почему-то постоянно извинялся. Дело дошло до того, что мне пришлось с ним поговорить и объяснить, что никто на борту нашего самолёта не винит его в действие американского правительства. Каждый день американский президент Дональд Камп нёс откровенную чушь с экранов телевизора. Всем уже давно стало ясно что он не контролирует ситуацию, но всё ещё контролирует больную страну. Лично для меня было понятно, что контролировать эту эпидемию ни у кого не выйдет. Чересчур быстро она распространялась. Во всех странах начальные показатели были практически идентичные. Ежедневный прирост больных у всех стран составлять 15–20% от предыдущего показателя и на первых волнах эпидемии, смертность была самой максимальной. Виной тому коллапс в больницах, непонимание какие лекарства могут помочь и очереди на койко-место. Всё что тут можно было делать — это противостоять вирусу заблаговременным комплексом предварительных мер. По меньшей мере это могло уменьшить нагрузку на больницы, которые оказались по всему миру не готовы. Только уменьшив нагрузку на них можно было сократить смертность. Это понимали все, но не все могли это сделать. Хуже того, само это понимание у некоторых пришло уже только в середине создавшегося хаоса.
Десятого апреля мы закончили работу в Италии. За это время наша команда стала более сплочённой, но люди изменились. Даже я изменился. Всё в этом мире стало другим. Хороших новостей не было, а по ящику сплошной «депресняк». Были короткие моменты радости, когда казалось, что ситуация меняется, но потом вдруг возникало что-то иное и похуже, хоть и в другой стране. В самой же Италии появилась не большая тенденция к тому, что пик смертности и количество больных пошло на снижение. Цифры были мелкими и не уверенными, но всё же это оставалось фактом и говорило о том, что намечается тенденция к снижению. Это из хорошего.
Из плохого было то, что в США к десятому числу было уже под пол миллиона больных, а смертность превысила смертность в Италии. Политические баталии в Америке вспыхивали то там, то тут. Губернаторы штатов практически в открытую огрызались на своего президента посылая его куда подальше и закрывали границы своих штатов от других американцев, живущих в соседнем штате. Такой Америка была, наверное, впервые. Это очень сильно отражалось на нашей команде через Эвана. Он по-прежнему, даже после нашего с ним разговора, тяжело воспринимал американские новости. Тем не менее десятого апреля, вечером, наш самолёт поднялся в воздух и покинул пространство Италии отправившись в Испанию. Я сидел в зале и читал какую-то ерунду в своём ноутбуке. Ко мне подсел наш фотограф Марк. Судя по всему, ему хотелось о чём-то поговорить со мной, но он дипломатично молчал и ждал, когда я сам обращусь к нему. Я закрыл крышку ноутбука и посмотрел на Марка.
— Привет!
— Привет! — отозвался Марк в ответ — я не помешаю тебе?
— Конечно не помешаешь!
— Ну ты, что-то читал...
— Ничего серьёзного что нельзя было бы отложить.
— Как у вас с Викой дела? — вдруг поинтересовался Марк.
Я немного удивился его вопросом, моргнул глазами и ответил:
— С утра, кажется, было всё в порядке, за исключением того, что мы оба не высыпаемся.
— Дима я к тебе по делу — заявил Марк, резко сменив тему.
— Отлично! Я тебя внимательно слушаю, что ты хотел?
— У тебя есть девушка и её зовут Вика.
— Та-ак... Есть Вика у меня, да, и что?
— У меня тоже есть любимый человек!
Я не много расслабился так как стало ясно что разговор на самом деле не об Вике. Марк меня запутал и заинтриговал своим вступлением.
— Марк в этом мире у многих есть свой любимый человек. Ты не тяни, а переходи к делу, иначе я начинаю путаться и не понимать, чего ты от меня хочешь.
Он не много замялся и вдруг протянул мне фотографию обратной стороной с пояснениями.
— Ты русский и я просто не знаю как с тобой разговаривать на эту тему. Вот... — он отдал мне фотографию.
Я взял её и перевернул лицевой стороной. Как только я это сделал всё сразу стало ясно. На фотографии был изображён молодой парень, примерно такого же возраста, как и сам Марк. Марк был гомосексуалом, а на фотке был изображён его парень. Видимо тот факт, что я был русским, мешал Марку нормально объяснить всё сразу или попросту он не знал, как я отреагируют. Я отреагировал нормально. Меня абсолютно не волновал то, что Марк любил этого парня, изображённого на фотке, а этот парень любил Марка. В Калининграде у меня были друзья геи и я к подобным отношениям относился абсолютно спокойно, хоть в моей стране действительно существовал тот факт, что есть люди, которые вели себя очень неадекватно в отношение людей с нестандартной сексуальной ориентацией. Короче не важно и всё нормально, для меня это не было проблемой. Именно это я дал понять Марку.