Недавно под подушкой в доме Лавинии я нашла четки, а потом их приходящая горничная Элизабет рассказала мне об этом.
Лавиния вспыхнула.
— Нет! А если бы и так, то что с того?
— Да ничего. Я об этом и говорю.
— Ну, хорошо, — вставил Саймон. — Если хотите, можно вернуться мимо спящего ангела. Видели его? Он на главной дорожке и не у раскольников.
Мы отрицательно покачали головами.
— Я вам покажу — это недалеко. Наш па, я счас, — крикнул он в могилу.
Отец Саймона покатился со смеху.
— Давайте быстро. — Саймон побежал по тропинке, а мы поспешили за ним. Теперь даже Айви Мей побежала.
Того ангела, что он нам показал, мы еще не видели. Все остальные ангелы на кладбище идут, или летят, или указывают куда-то, или по крайней мере стоят опустив голову. А этот лежал на боку, сложив крылья, и спал. Я не знала, что ангелам нужен сон, как и людям.
Лавиния, конечно, при виде его пришла в восторг. Я больше предпочитала говорить о могилах и копании, но когда повернулась к Саймону, чтобы спросить у него что-то о лотке, то его уже не было. Он убежал к своей могиле, даже не попрощавшись.
Наконец мне удалось оттащить Лавинию от ангела, но, когда мы вернулись к главным воротам, Дженни там не оказалось. Я так и не поняла, что имел в виду Саймон, говоря о ней и том человеке, а потому немного беспокоилась. Лавинию это мало волновало.
— Давай зайдем к каменщикам и посмотрим на ангелов, — предложила она. — Всего на минуточку.
Я еще никогда не была у каменщиков. На площадке у них было полно всяких камней — большие глыбы и плиты, голые надгробия, постаменты, а еще несколько обелисков в углу, которые опирались один на другой. Там было много пыли, а земля — вся сплошной песок. Отовсюду доносилось «тюк-тюк-тюк» — работали каменщики.
Лавиния вошла во двор.
— Можно нам посмотреть книгу ангелов? — спросила она человека за конторкой.
Я решила, что она очень смелая.
Но он, казалось, ничуть не удивился. Вытащил с полки у себя за спиной большую пыльную книгу и положил ее на конторку.
— Нашего ангела мы отсюда и выбрали, — объяснила Лавиния. — Я люблю ее разглядывать. Тут сотни ангелов. Они такие милые.
Она начала листать страницы. Там были всякие ангелы — стоящие, коленопреклоненные, поднявшие голову к небесам, смотрящие вниз, с закрытыми глазами, держащие венки, трубы, придерживающие на себе туники. Там были ангелы-младенцы, ангелы-близнецы, херувимы, головки маленьких ангелов с крылышками.
— Хорошенькие, — сказала я.
Не знаю точно почему, но мне не очень нравятся кладбищенские ангелы. Они какие-то гладкие и правильные, а глаза у них такие пустые — даже если я встаю прямо перед ними, они, кажется, никогда на меня не смотрят. Какая польза от посланника, если он тебя даже не замечает?
Папочка ненавидит ангелов, потому что, по его словам, это сентиментальщина. Мамочка называет их пресными. Я нашла это слово в словаре — оно означает «неинтересные, пустые». Думаю, она права. Именно такие у них глаза. Мамочка говорит, что ангелы привлекают внимания больше, чем заслуживают его. Когда на надгробии ангел, то все смотрят на него, а не на другие памятники вокруг, но на самом деле — что на него смотреть? Ничего в нем такого нет.
— Почему ты так любишь ангелов? — спросила я Лавинию.
Она рассмеялась.
— Разве их можно не любить? Они посланники Бога, и они несут любовь. Когда я смотрю на их лица, мне становится так спокойно и надежно.
Я думаю, это и есть пример того, что папочка называет сентиментальным мышлением.
— А где именно находится Бог? — спросила я, думая об ангелах, которые перелетают между Ним и нами.
Лавиния была потрясена моим вопросом и перестала листать страницы.
— Там, наверху, где же еще? — Она показала на небеса. — Ты что — ничего не слушаешь в воскресной школе?
— Но там звезды и планеты, — сказала я. — Я знаю — я их видела в папочкин телескоп.
— Осторожнее, Мод Коулман, — сказала Лавиния, — не богохульствуй.
— Но…
— Прекрати! — Лавиния закрыла уши руками. — Я не могу это слушать!
Айви Мей захихикала.
Я сдалась.
— Ну, хорошо. Идем к Дженни.
На этот раз Дженни ждала нас у главных ворот, вся красная и запыхавшаяся, словно ей опять пришлось подниматься в гору, но живая и здоровая, чему я очень обрадовалась.
— Где вы были, девочки? — воскликнула она. — Я тут вся изволновалась!