Это ошибка. Титус пытался предупредить ее. Сейчас же гордость загнала ее на путь безумия.
Ни Режим, ни флот ни на мгновение не позволит землянину выжить в своей среде, не говоря о том, чтобы работать над исследованиями высокой категории безопасности. Тристик явно параноик. Эрелай необходимо найти способ, чтобы успокоить ее.
— У землянина нет никаких шансов. Режим этого не позволит.
— Режим ничего не знает, — сплюнула Тристик, отпуска ее. — Десятки тысяч народа на одном корабле-носителе. Десятки кораблей-носителей в одной боевой группе. Как могут Первые знать секреты всех этих людей? Да и Совет заполнен одними самодовольными дураками!
Слова Тристик были откровенной изменой, но она ничего не опасалась. Никто не знает, что Эрелай здесь. Только Титус и Мейнард. Что-нибудь расскажет Титус? Сделает что-нибудь, если она задержится здесь? Но в голосе Тристик слышалась окончательная безнадега. Да и Мейнард, похоже, человек Тристик.
Дефенсор снова обратила внимание на экран головеба.
— Тепловизионный режим.
Картинка поменялась. На ней была Эрелай. Но нет. Эта форма показана в огромных розовых и жгучих, раскаленных, белых тонах.
— Хоть и немного, но я скиилоид, я вижу проблески тепла и эмоций как сложные цветные узоры. Вот то, что я вижу, когда смотрю на тебя, Верадин. Это тепловое изображение землянина. Ты не евгеник. Ты ничто. Ты землянка.
— Нет! Это безумие!
— Думай! Ты знала, что вы разные, даже в детстве. Ты видела, как растут другие дети, крепкие и высокие. Ты отличалась от них. Само собой, это стимулировало тебя к большим интеллектуальным достижениям, возможно, опережающим время. Но ты всегда существовала в защитной тени дяди. Ты и твой брат были его убийственным секретом.
Мир пошатнулся.
Тристик может и заслуживает уважение Совета Первых, но она явно не в себе. Зачем сочинять такое? До этой встречи Эрелай была для нее чужой. Она была одной из многих на станции «НойТех» и часто не удосуживалась даже второго взгляда. Только глупая гордость привела ее сюда.
— Держу пари, твой брат того же рода. Он поспешил вступить в пехоту, и это позволило ему остаться незамеченным. Как ни странно, я не могу получить записей о нем. Интересное совпадение, не так ли? Возможно, твой дядя приложил к этому руку. Последнее использование власти перед смертью? Но вы из их любимого рода Крестников, — в голосе Тристик появилось что-то вроде ревности. — Кто же поставит под сомнение вашу родословную? Уверена, они были более чем счастливы пригласить вас обоих в свои ряды. Ведь полный генетический отбор только для фабрикатов и призывников низкого происхождения.
Эрелай почувствовала слабость в ногах, упала на колени. Она смотрела на Тристик, как та заходится в восторге.
— Твой так называемый дядя со своими соотечественниками изменили вас обоих. Этого оказалось достаточно, чтобы обмануть врачей с их беглым осмотром и простейшие генные скрины. Ох, но если посмотреть внимательно, вот она ты, прячешься у всех на виду. Я почти завидую такой простой элегантности.
— Генетические манипуляции запрещены, — голова кружилась. Подбирать слова и подбирать из них предложения оказалось трудно.
— В твоем случае, и в случае с братом твой дядя решил проигнорировать этот догмат Мири. Насколько вы должны быть особенными, чтобы Хелио Верадин пошел на риск принять вас? Насколько он полюбил тебя, чтобы предать себе подобных? — мурлыкала Тристик, стоя над Эрелай.
Та отодвинулась, почти по-крабьи ползя по блестящему темному полу, изо всех сил стараясь дистанцироваться от гибрида, которая больше не казалась болезненной и слабой.
— Так продолжалось десятилетиями, ты жила во лжи, барахтаясь в несовершенной оболочке землянина. Ты даже преуспела, живя под пристальным взглядом Первых. Может даже, в один прекрасный день, стала бы большим и важным человеком. Но твой дядя никак не ожидал, что ты встретишься со мной. Я аномалия, продукт случайной встречи сомнительного благословения с моими… талантами. Ирония судьбы.
— Этого не может быть, — прохрипела Эрелай. Правда или нет, ясно одно: Тристик в это верит. Дар безумия: она повернет в свою пользу все, что угодно. Любые доказательства, что все не так, она легко перевернет и они станут дополнительными аргументами. Когда-то давно дядя пытался дать Эрелай и такой урок. Такое поведение было видно действиях Первых, так же как в этом странном чудовище перед ней.
— Думай об этом, леди Эрелай. Из всех вариантов и возможностей, ты выбрала самую прямую дорогу, чтобы встать на моем Пути. Что ж. Похоже, сами Судьбы сплели эту дорогу, — Тристик страшно оскалилась: — Ты совершенно… несовершенна.