Конечно, собирался сказать совсем другое. Например, что теперь он — мой ручной зверёк. Полезный человек. Слуга. Однако в последнее мгновение решил не обижать патологоанатома. Естественно, на его душевную организацию мне плевать, дело в другом. Он действительно может быть полезен.
Не дожидаясь ответа, я вышел из помещения морга и двинулся по коридору вперед. Шёл в сторону, откуда слабенько пахло уличным воздухом. Обоняние, конечно, сильно отличается от моего, родного, но гораздо тоньше, чем у простых людей. Неплохо. Я думал, будет хуже.
Итак, вывод… Физическая сила в разы больше стандартов этого мира, Флёр при мне, нюх, зрение тоже. Все не так уж плохо.
Я никогда не бывал здесь сам, лично. Только являлся в виде образов и мыслей писателям, поэтам, художникам. Испытываю слабость к творческим личностям. После Договора все стало еще сложнее. Теперь я нарушаю закон.
Все нарушают. Точно знаю о собратьях, которые изредка устраивают себе гастрольный тур. Но на их проказы Отец закрывает глаза. На мои — нет. Я бросил свой пост, свое рабочее место, чтоб попасть в человеческий мир. За это меня по головке не погладят.
— Стой! Стой, блин! Что за странная логика? Ты в ответе за меня, но помогать тебе должен я? И велосипед, между прочим, у меня недешевый! Слышишь?
Естественно Марков С. А. бросился следом за мной. Я и не сомневался, что будет именно так. Он бежал следом, пытаясь не отставать, и при этом явно горел желанием высказаться.
— Слушай, Антон… А что там с Иволгиным, я не понял? Чего это он улегся?
— Ничего… Устал человек, пусть отдохнет.
Я равнодушно пожал плечами и свернул по коридору к двери, которая вела на улицу. Патологоанатом сделал то же самое. Коридор был узким, поэтому человеку приходилось двигаться за мной, разговаривая с моим затылком.
— Да? Странно. Не замечал за участковым такой покладистости. Он вообще вдруг стал каким-то странным, не находишь?
Я промолчал. Во-первых, совершенно ничего странного не вижу. Полицейский проявил свою суть. Ничто не проходит бесследно, за все приходится платить. Во-вторых, передо мной оказалась серая, обшарпанная дверь. Уличный воздух чувствовался именно оттуда. Прекрасно…
Я толкнул створку, переступил порог и оказался на крыльце. Повернул голову, посмотрел сначала в одну сторону, потом в другую. Аллеи, кусты, деревья. Впереди — ворота и выезд на проезжую часть.
— Где велосипед? — Бросил я через плечо Маркову.
— Так вон, смотри, возле забора. Видишь?
— Отлично. Идём.
Я легко сбежал по ступеням, но тут же раздраженно выругался. Земля была холодной и это чувствовали мои босые ноги. Как непривычно… Холод… То есть, я теперь буду ощущать все, что свойственно людям?
— Слушай, Забелин, а правда, будто тебя папочка в ментовку определил?
Патологоанатом по-прежнему шел следом за мной и ему по-прежнему хотелось задавать вопросы. Возможно, это такая профдеформация. Когда работаешь с молчаливыми покойниками, очень тянет на разговоры.
— Куда он меня определил? — Я резко остановился, нахмурился и посмотрел на Маркова…
— В полицию. В отдел какой-то. Вчера просто видел очерную скандальную статью о тебе. Ты там опять где-то нажрался, обглотался и чего-то натворил. Журналюги всё сняли. Вроде бы говорят, после этого твой отец психанул. Решил отправить тебя в полицию стажёром. Ты же юрфак заканчиваешь.
— В полицию… — Я задумчиво уставился на Маркова, переваривая услышанное.
Полиция — это неплохо. Это даже полезно. Мне подойдет место, где ищут преступников. У них в базе много информации. Для моей охоты это будет весьма кстати. Я тоже ищу преступника. Вора, который украл нечто очень ценное. Именно по этой причине мне пришлось бежать из Ада в мир смертных. Я должен разыскать наглеца. Он посмел обокрасть меня. Меня!!!
— Ох ты ж блин! Что за фигня⁈ — Человек резко сделал шаг назад, — В твоих глазах сейчас загорелось… Нет, показалось. Наверное, отблеск просто был.
— Да, полиция. — Я кивнул, развернулся и снова пошел к металлическим изогнутым трубам, которые выполняли роль стоянки для велосипедов.
— Да погоди ты. — Марков рванул за мной следом. — Давай договоримся, что и как будешь делать, когда вернешься домой. Ты обещал не рассказывать отцу. Помнишь? Я готов даже пожать тебе руку, извиниться за грубость и попрощаться нормально, по-человечески.
— Мы не попрощаемся. — Я остановился рядом с одним единственным великом, пристегнутым к трубе специальным жгутом. — Ты поедешь со мной.
Марков пару секунд молчал, а потом громко засмеялся. Правда, смех у него вышел недолгий. Видимо, по выражению моего лица он понял, что это была вовсе не шутка.