— Shoulder. Плечо, Настенька по-английски Shoulder.
Настина кожа была прохладной и гладкой и я, с сожалением отнял свою ладонь, когда девушка несколько раз повторила непокорное слово.
«Что же будет, — подумал я, — когда дело дойдёт до ног и коленей? Надо срочно менять методу».
— Максим Сергеевич, — спросила вдруг Настя, — а «кунилингус» слово английское?
Она произнесла это длинное слово старательно и по слогам, глядя на меня большими ангельскими глазами.
— Нет, Настенька, это слово не английское.
— А что оно означает? — не сдавалась пытливая ученица. — Девчонки в группе просили у вас узнать.
— Это слово, Настенька, — означает оральную интимную ласку.
— Как минет?
— Да, но только наоборот, — поперхнулся я, чувствуя, что теряю нить урока.
— Как это наоборот? — изумилась Настя.
— Кунилингус, — сказал я наставительно, — это, когда юноша ласкает девушку.
— Или девушка девушку, — добавила Настя.
— Да, — вынужденно согласился я, — или девушка девушку.
Несмотря ни на что, я попытался продолжить урок, но это уже больше походило на фарс. Последней каплей, переполнившей моё мужское терпение, стал закатившийся под стол карандаш. Чтобы достать его, Настя встала на четвереньки и нарочито долго искала пропажу, выставив мне на обозрение свою юную прелестную попу, облачённую в белоснежные трусики.
На это невольное созерцанье моё мужское естество ответило весьма неуместной эрекцией. Нужно было срочно скрыть этот постыдный факт от ученицы. Я схватил со стола увесистый словарь и положил на колени. И вовремя. Настя нашла-таки злосчастный карандаш и с победным криком выскочила из-под стола.
— На сегодня, пожалуй, хватит, — строго сказал я и сослался на неотложные дела.
Глава 2 Охота на живца
К следующей субботе я готовился особо, я решил отомстить Насте за её провокации. У меня было достаточно времени для подготовки, и я задумал устроить ответную провокацию. «Охота на живца» — так назвал я свою затею. Приманкой для «живца» должна была стать кипа голландских порников, любовно отобранных мной из весьма обширной коллекции. Я разложил приманку на журнальном столике в паре метров от того места, где должна была находиться Настя во время урока. Журналы были небрежно прикрыты газетой ровно настолько, чтобы Настя обязательно их заметила. Придирчиво осмотрев ловушку, я остался доволен.
Теперь камера. Куда бы её пристроить, чтобы Настя и не догадалась о слежке? Эврика! На книжную полку. Уж туда то моя любознательная ученица и не подумает заглянуть.
Я протащил кабель за шеренгой запылённых томиков современной фантастики. Два из них я немного раздвинул «шалашиком». Это оказались Стругацкие и Лукьяненко. Я мысленно извинился перед мэтрами и вставил камеру в укрытие. Отойдя на пару шагов, я осмотрел схрон. Камера была совершенно незаметна. Теперь оставалось настроить изображение и подключить интернет…
…Настя снова появилась раньше четырёх. Одета она была как и в прошлый свой визит с одной лишь, пожалуй, разницей: на этот раз две верхних пуговки её топа были расстёгнуты и внимательный зритель мог легко угадать под ним узкие лямки лифчика.
— Жарко сегодня, — томно произнесла она, проходя в комнату.
— Разве? — парировал я, стараясь не отвлекаться на её ноги.
Настя подсела к столу и разложила учебники.
— С чего сегодня начнём, Максим Сергеевич, — спросила она, поправляя юбку.
— Сегодня, Настенька, тебе придётся позаниматься одной, — бодро ответил я, — мне срочно нужно в офис. Часа на два, не больше. Подождёшь?
Настя капризно надула губки, но кивнула:
— Хорошо, я переведу пока немного из Бёрнса.
— Вот и славно, — я подхватил кейс с ноутбуком и поспешил к двери.
За спиной я услышал протяжный вздох, но оборачиваться не стал…
Дорога от квартиры до офиса если, конечно, не угодить в пробку, занимала у меня минут двадцать. В этот субботний полдень улицы были на редкость пустынны, и я домчал до конторы вдвое быстрей обычного.
Я молнией промчался по коридору, слегка озадачив случившегося там охранника. В самом офисе по причине выходного никого не было и я, отперев свой кабинет, сразу же принялся за дело. Не прошло и минуты, как ноутбук, соединённый с питанием и инетом, ожил и дал картинку.
Я приблизил изображение, и сердце моё затрепетало. Настя только что нашла наживку и, стало быть, я не пропустил ничего интересного. Настя тем временем подошла к столику и, всплеснув руками, боязливо огляделась. Поколебавшись мгновенье, она подняла газету и взяла один из журналов.