К мясу и тушёным овощам примкнули принесённые мной нарезки, сыр и гроздь винограда. В центре стола гордо возвысилась крутобокая бутыль «Саперави».
— Балуете вы нас, Максим Сергеевич, — с лучезарной улыбкой сказала Мэри, присаживаясь наконец к столу.
Она положила в мою тарелку дымящиеся рагу в красном соусе, а я разлил по бокалам вино.
Мы весело чокнулись и пригубили за встречу.
— Вкусная штучка, — воскликнула Настя, — лучше виски.
— А ты и виски пробовала? — спросил я с лукавым интересом.
— А то! — Настя откинулась на стульчике с видом салонной львицы. — Я много чего перепробовала.
— Настька, — строго одёрнула её Мэри, — хватит интересничать. Лучше скажи, что скоро зачёт по английскому.
— Зачёт? — переспросил я.
— Точнее, коллоквиум, — всё также строго сказала Мэри, но теперь уже в мой адрес. — Вместо того, чтобы обжиматься с девочкой, да кружевные трусы разглядывать, подтянули бы ей грамматику.
— Маша, — взмолилась Настя, — как ты можешь!?
— Ну, что же, — вздохнул я, разливая «Саперави» по второму заходу, — придётся подналечь на английский.
— Да уж, придётся, — кивнула Мэри. — И безотлагательно, а то за первый семестр хвостов нахватает. А почему бы вам не остаться сегодня у нас? — спросила она вдруг. — Завтра воскресенье, прямо с утра, на свежую голову, и начнёте.
— Вот здорово, — воскликнула Настя, — и в самом деле, оставайтесь.
— Время позднее, — нерешительно сказал я, — удобно ли?
— Удобно, удобно, — заверила Настя, вскакивая из-за стола и обнимая меня за шею.
— А ты не больно то радуйся, — урезонила её Мэри, — Максиму Сергеевичу я постелю в зале.
— Это почему же? — вспыхнула Настя. — Он ведь, Машуля, ко мне приехал!
— А потому, — ей в тон ответила кузина, — чтобы вы глупостей не наделали.
— Ах, вот как?! — Настя схватила бутылку и налила бокал до краёв. — Тогда счастливо оставаться, а я иду спать.
Она одним махом попыталась выпить весь бокал, но коварное «Саперави» обожгло ей горло. Настя закашлялась и, опрокинув на стол остатки вина, выбежала из кухни.
— Совсем девка от рук отбилась, — вздохнула Мэри, — Пойдём ка, я тебе постелю.
Мэри, не выпуская из рук своего бокала, вышла в зал. Я поднялся из-за стола, чувствуя приятную благостную тяжесть после хорошего ужина.
Мэри встретила меня, лёжа на диване. Она потягивала вино из бокала и томно смотрела на меня.
— Спать будешь тут, — произнесла она. — Я сейчас постелю.
Она грациозно встала и подошла ко мне.
— Как бы я хотела, — полушёпотом сказала она, — чтобы ты трахнул меня прямо здесь, на этом диване! Мэри провела рукой по моей ширинке и, поставив недопитый бокал на журнальный столик, вышла из зала.
Вздохнув, я направился в спальню к Насте. Нужно было как-то сгладить остаток вечера и успокоить девушку. Настя сидела на краю кровати и обиженно смотрела на меня. На её волосы и лицо падали золотистые зайчики от торшера.
— Зачем это вы пришли? — спросила Настя с иронией, — не наделать бы нам глупостей.
— Настенька, пойми, — улыбнулся я и сел рядом с ней, — Мэри беспокоится. Ведь если мы ляжем вместе, я могу не сдержать себя. Поверь, ведь я хочу этого больше всего на свете!
— Это правда? — спросила она, немного оттаяв.
— Конечно, правда, Настенька, — горячо заверил я. — Только скажи, и я сделаю всё, чтобы доказать тебе это.
— Всё, всё? — спросила она лукаво.
Я страстно закивал.
— Тогда я хочу, — сказала она, глядя мне прямо в глаза, — чтобы вы показали мне его.
— Прямо сейчас?! — удивился я.
— Да, прямо сейчас. — твёрдо сказала Настя.
Делать было нечего, я поднялся и расстегнул брюки.
— Вау! — воскликнула Настя. — Какой большой!
— Хочешь его потрогать? — спросил я, приглашающе помахав своим скипетром.
Настя тотчас вскочила с кровати и боязливо коснулась моего парня.
— А он мягкий, — сказала он изумлённо. — А я девчонкам наплела, что он твёрдый и горячий.
— И что же ты ещё наговорила девчонкам, — поинтересовался я, чувствуя, как в Настиной ладони мой парень наливается силой.
— Что мы с вами много раз занимались любовью, — сказала она, трогая пальцами головку.
— Но, ведь это неправда, — усмехнулся я.
— Ну, и что? — парировала Настя, — зато теперь целкой не дразнят. — Ой! — вскрикнула она. — Он просыпается! Как здорово!