— Не то, что у Настьки? — шепнула кузина, рукой подправляя грудь к моим губам.
Тем временем, умелые пальцы Мэри сделали своё дело, и мой разбуженный парень теперь рвался в битву как боевой конь.
— Здесь, на диване не получится, — снова зашептала Мэри, — заскрипим, Настьку разбудим. Пойдём ко мне.
Она потянула моё естество, увлекая меня за собой.
Я вылез из-под одеяла и, спотыкаясь в темноте, заковылял за своим поводырём.
Из Настиной спальни в приоткрытую дверь струился свет ночника. Когда наш тандем просеменил мимо, Мэри заглянула в спальню сестры и доложила:
— Дрыхнет. Сопит в обе дырки.
Наконец, мы были в комнате Мэри. Здесь также тускло горел ночник, освещая лишь угол кровати.
Мэри повернулась ко мне и, прижавшись всем телом, впилась мне в губы. Это был первый настоящий поцелуй. Он был яростным и недолгим. При этом рука Мэри ни на секунду не выпускала моего парня.
— Сразу вставишь или сначала в рот взять? — спросила Мэри, жарко дыша мне в лицо.
— Давай, сначала в рот.
Мэри забралась на кровать и, став на четвереньки, наклонилась ко мне. Она оттянула кожицу с головки и, её язык запорхал над моим скипетром. Это была третья наша близость с Настиной кузиной, но только теперь она проходила без спешки.
Проведя разведку боем, Мэри забрала головку в рот и её язык уже основательно принялся за работу. Время от времени она замирала, не позволяя мне кончить раньше срока.
Наконец, она отстранилась и откинулась на спину.
— Теперь давай ты, — поманила она, разметав ноги.
Я пал к её лону и, отодвинув трусики в сторону, бросил в атаку свой язык.
— Полижи внутри, — бросила мне Мэри, разводя пальцами повлажневшие губы.
Я запустил язык так глубоко, как только смог, чувствуя терпкий вкус и трепет своей любовницы.
— Ещё, — простонала она, ухватив меня за волосы и, прижимая моё лицо к своему паху.
Я яростно заработал языком, но обширный грот Мэри требовал более внушительного вторжения. И, только, когда я запустил туда ещё и пальцы, моя комбинированная атака принесла плоды. Мэри начала судорожно вскидываться, хлопая ягодицами по простыням.
Наконец, она взметнулась так сильно, что я выпустил свою добычу.
— Хватит, — вскричала она отчаянным шепотом, — не хочу кончить так быстро. Эту ночь я выпью по капле.
Мэри стянула с себя трусики и сунула их под подушку.
— Ляг ко мне, — позвала она. — Я хочу твоей ласки. Только, прошу тебя, не спеши.
Я опустился рядом с Мэри и припал губами к её соску. Такая ласка была воспринята благосклонно. Мэри снова закрыла глаза и, положив руку к своей промежности, принялась поглаживать и легонько теребить своё лоно.
— У меня было много мужчин, — прошептала она, — но, с тобой всё как-то по- особому.
Я выпустил её сосок и спросил о том, что беспокоило меня всё последнее время:
— Как же мы будем дальше? Ты, я и Настя?
— А так и будем, — вяло ответила она. — Ты, я и Настя!
Пальцы Мэри ускорились. Теперь они то ныряли в заветный грот, то яростно теребили клитор.
— Я скоро кончу, — сообщила Мэри, — войди в меня, ну же!
Она раздвинула губки влагалища и я вошёл в неё как триумфатор в поверженный город. Мэри протяжно застонала, не в силах сдержать себя. Я лёг на неё и закрыл её губы своими, принимая новый рвущийся наружу стон. При каждом моём движении на Мэри накатывали волны оргазма. Её пальцы то впивались мне в спину, в ягодицы, то метались по постели, комкая края одеяла.
Наконец она вскинулась в последний раз и замерла, мелко вздрагивая.
— Кончи на меня, — простонала Мэри, толкая меня в грудь.
Я ретировал своего агрессора и, встав над лежащей подо мной Мэри, принялся теребить головку.
— Жалко, Настька не видит, — сказала Мэри, приподнимаясь на локти и, запрокидывая лицо.
Представив, что Настя смотрит на наш финал, я тотчас кончил, обильно изукрасив губы, подбородок и грудь своей любовницы.
— А хочешь нас двоих трахнуть? — спросила Мэри, облизывая испачканные губы.
— Настя же девственна, — пробормотал я, стряхивая последние капли.
— Ах да, я и забыла, — тихо засмеялась Мэри, — ладно, иди, ложись. Тебе надо выспаться.
Я подал Мэри салфетку со столика, чмокнул её в щёку и, вышел. В зале стоял предрассветный сумрак, а за окном, едва пробиваясь через тучи, уже брезжил рассвет. Я заглянул в Настину спальню. Мой белокурый ангел спал, подложив ладошку под голову. Я едва сдержался, чтобы не поцеловать её спящую, но превозмог себя и, побрёл спать.