Настя вдруг испуганно посмотрела на меня.
— Только не говорите ничего Машке! — взмолилась она. — Пожалуйста!
— Ни слова! — пообещал я. — Об этом будем знать только мы!
— Англичане, пора обедать! — раздалось с кухни.
Я заговорчески подмигнул Насте и мы, взявшись за руки, отправились на обед.
— Садитесь скорее, пока борщ не остыл, — хлопотала Мэри, разливая первое по глубоким тарелкам.
Она приправила дымящийся борщ сметаной и зеленью.
— Дома то у себя такого не попробуете, — ворковала она. — Вот научу Настьку, пусть вам готовит.
Мы сели к столу и принялись за обед. Борщ оказался и вправду восхитителен. Наваристый, сдобренный чёрным перцем и чесноком, он был нисколько не хуже того, что я пробовал как-то в украинском ресторанчике.
На второе Мэри подала домашних котлет с пюре и салатом. Морс из брусники с сахарными гренками был представлен на сладкое. Отвыкший от доброй домашней пищи, я наелся от души и был готов к новым педагогическим подвигам.
После обеда Настя ушла к себе, решив поскорее покончить с переводом.
Я же остался на кухне помочь с посудой.
— Ну, и чего ты ждёшь? — спросила меня Мэри, вытирая полотенцем блестящую от воды тарелку. — Иди уже к ней. И вот ещё что, Макс, я с Настькой говорила насчёт минета. Она отсосать не против, но боится, дурочка, что ты ей в рот кончишь. Ты уж того, поделикатней.
— Ладно, постараюсь поделикатней. — Я подал со стола последние тарелки и вытер руки.
Выходя из кухни, я ещё раз взглянул на аппетитную фигуру Мэри, представляя свою любовницу в объятиях таинственной тёти Светы с третьего этажа.
Глава 13 Трудности перевода
— Что-то вы быстро управились, — с нескрываемой иронией сказала Настя, когда я вошёл в её спальню. — Вы прямо на все руки, и душ починить и компьютер, а тут ещё и посуду. Какой муж то будет завидный!
Настя лежала на покрытой пледом кровати и, болтая босыми ногами, вопросительно смотрела на меня.
— Покажи те мне лучше перевод, сударыня, — непринуждённо улыбнулся я и присел на плед.
Когда я взял в руки тетрадь с размашистым почерком, то искренне пожалел жителей Манчестера. Если бы этот перевод увидели они, то тотчас всем городом отправились по пабам пить горькую.
Я вздохнул и посмотрел на Настю.
— Если я кого-то и возьму в жёны, — сказал я назидательно, — то уж не такую безграмотную особу.
— Ладно, уж, — вздохнула Настя, — давайте исправлю. Это всё из-за Машки. Как представлю, что вы с ней обжимаетесь, никакой английский не лезет в голову.
— Опять ты за своё, Настенька. — Я погладил девушку по плечу, но Настя сбросила мою руку.
— Учтите, Максим Сергеевич, — сказала она сурово, — Машке я вас не отдам и, точка! Вы только мой, ясно?
— Ясно, — пожал я плечами и решил больше не мешать переводу.
Через четверть часа Настя протянула мне исправленный текст.
— Это другое дело! — сказал я вполне удовлетворённо.
— Ну, а теперь то я гожусь в жёны? — спросила Настя.
— Теперь, пожалуй, да! — Я обнял Настю и поцеловал в лицо. — Проси и требуй, что хочешь, моя принцесса!
— Всё, всё? — хитро спросила она.
Я отчаянно закивал.
— Хочу, чтобы вы разделись и легли со мной, — твёрдо сказала Настя. — Хочу, чтобы Машка видела, что вы, только мой!
Я глядел на голые плечи Насти и не знал, как следует поступить. «Чёрт бы побрал её девственность» — в отчаянии подумал я.
— Ну, что же вы, — Настя насмешливо смотрела на меня, — раздевайтесь, раз обещали.
Видя мою нерешительность, Настя разделась первой и легла на постель.
— Ну, и чего вы ждёте? Идите же! — позвала она, поводя рукой по своим обнажённым бёдрам. — Или Машка вам больше нравится?
Я судорожно скинул одежду и, по-мальчишески дрожа от возбуждения, лёг рядом с Настей. Наши руки и губы сплелись в жарком, безумном танце. В каком то исступлении я целовал её лицо, шею, плечи.
Настя откинулась на спину и разметалась по кровати, раскинув руки. Голая грудь взывала к моим губам, и я принялся терзать поцелуями соски девушки. Моя ладонь, судорожно лаская Настины бёдра, легла на запретный грот.
— Там нельзя, — прошептала Настя, не открывая глаз, — лучше губами.
— Встань надо мной, — попросил я и лёг на спину.
— Зачем? — не поняла Настя.
— Раздвинь ноги и встань надо мной, — снова попросил я.
— Ты хочешь, чтобы я села тебе на лицо? — догадалась Настя.
Она перешагнула через меня, опустилась на колени и, разведя губки пальцами, опустилась так низко, как только смогла. Подсунув под голову подушку, я достиг нужной высоты. Теперь Настино лоно было в дюйме от моего лица. Я почувствовал его живое тепло и сладковатый запах женского пота.