Настя как прилежная ученица принялась теребить моего пирата рукой и дело ещё быстрее пошло на лад. Теперь она не выпускала добычу изо рта. Вскоре я почувствовал быстрый и горячий язык Насти. Я почувствовал, что вот-вот кончу и, вызволил своего парня из желанного плена.
Мэри, судорожно облизывала влажные губы и горячо шептала, подойдя совсем близко:
— Не бойся, девочка, если тебе в рот попадёт. Это как йогурт, только полезней. Ну же, Максим Сергеевич! Давайте, давайте уже!
Тотчас упругая струя «йогурта» ударила девушку в губы. От неожиданности Настя вскрикнула и растерянно заморгала. Белёсый шлейф перечеркнул её лицо от одной щеки до другой. На дрожащих губах повисли длинные мутные капли.
— Зачем, зачем вы так?! — вскрикнула Настя, вскакивая с пола.
Она отвернулась от меня, размазывая результат нашей любви по лицу.
— Дура, — бросила ей Мэри. — Было бы лучше, если бы он тебе в рот кончил? Иди-ка ты, лучше умойся!
Настя выбежала из спальни и вскоре послышался приглушённый шум душа.
Мэри тотчас прижалась ко мне, шаря ладонями по моему голому телу.
— Я еле сдержалась, — горячо заговорила она. — Ещё минута и я бы, ей богу, кончила прямо тут, при Настьке. А ты вот что, Макс, ты не приезжай пару дней, а то, я за себя не ручаюсь. Теперь мне поостыть надо. Понаделаем глупостей, как тогда с этой дурочкой быть? Она же, по тебе с ума сходит. А теперь то, и вовсе.
Мэри отстранилась и, подобрав с пола брюки, бросила их мне.
— Одевайся и проваливай, — сказала она, с видимым усилием усмиряя желания.
Я натянул брюки и в этот миг в спальню вернулась Настя. Прикрывая ладошками свою обнажённость, она растерянно смотрела, как я одеваюсь.
— Вам не понравилось? — спросила она с отчаяньем.
— Что ты, солнышко, — я привлёк девушку к себе и поцеловал в лицо. — Ты всё сделала чудесно. Просто дела и, мне уже пора уходить.
— Это всё Машка, — с досадой всхлипнула Настя. — Эй завидно, что не она вам сосала.
— Скажи спасибо, сестрёнка, что терплю все эти безобразия, — парировала кузина. — Иди-ка лучше, оденься, бесстыдница.
Настя выскользнула из моих рук и стала демонстративно медленно одеваться. Я застегнул рубашку, попрощался и вышел. В коридоре меня нагнала Мэри.
— Боюсь я за Настьку, — шепнула она. — Прячется от меня и дрочит. То в ванной запрётся, то ночью под одеялом. Как бы целочку не попортила, дура.
— Рано или поздно, этого всё равно, не миновать, — пожал я плечами.
— Конечно, ты только рад будешь, — вспылила Мэри, — а как мне перед её матерью отчитываться?
Я снова пожал плечами, не зная, что возразить.
— Ладно, иди уж, — вздохнула Мэри. — А мы с Настькой подумаем, как тебя поделить.
Я вышел под промозглый осенний дождь и побрёл по пустынной воскресной улице. Перед глазами мелькали лица кузин: искажённое безумной страстью лицо Мэри и испуганное, перепачканное любовным соком личико Насти. Я вздохнул и прибавил шагу.
Глава 14 Невинные шалости
Утро понедельника началось с визита Альбины. Секретарша принесла мне чашку прекрасно сваренного кофе и, несколько смущаясь, сказала:
— Я хотела поговорить с вами, Максим Сергеевич.
— Да, Альбина, я слушаю, — кивнул я, пододвигая дымящуюся чашку.
— Видите ли, — начала она, нервно поправляя блузу, — в последнее время я гораздо чаще выполняю обязанности интимного характера.
Я согласно кивнул и отхлебнул кофе.
— Раньше это происходило два-три раза в неделю, — продолжала Альбина, — теперь же вы вызываете меня ежедневно.
Я снова кивнул, начиная понимать, куда она клонит.
— Вот, пожалуйста, — Альбина положила передо мной блокнот и, водя по нему ручкой, стала зачитывать: — Восьмого и девятого числа, дважды в день. Одиннадцатого, тоже дважды. А шестнадцатого, и вовсе три раза!
Я был поражён скрупулезностью секретарши, однако, был вынужден признать её правоту.
— Хорошо, Альбина, — сдался я, — чего ж вы хотите?
— Доплаты за переработку, — серьёзно сказала она, закрывая блокнот.
— Что ж, это, пожалуй, справедливо, — признал я, — к концу месяца подготовьте расчёт.
Альбина удовлетворённо кивнула.
— А теперь, — сказал я, сделав глоток подстывшего кофе, — поставьте галочку в свой блокнот и, идите, закройте дверь.
Альбина снова кивнула. Пока она вернулась с неизменным ковриком в руках, я успел прикончить кофе и расстегнул ширинку.
— Скажите, Альбина, — спросил я, пока секретарша стягивала с меня брюки, — а во сколько бы оценили полноценный интим?