Трепетной рукой Настя пролистала журнал, и сразу же вернулась в начало, теперь уже подолгу разглядывая фото групповых сцен, минета и лесбийских оргий. Я мысленно похвалил себя за удачный
ракурс. Всё, что делала Настя, было передо мной как на ладони.
Между тем, Настя, уверенная в своей приватности, положила ладонь на кружевной треугольник, и её пальцы пришли в поступательное движение. Сверху вниз, то ускоряясь, то вдруг замирая. Я застонал, мысленно сокрушаясь от невозможности ещё больше увеличить картинку. Заворожённый увиденным, я замешкался, и включил запись с опозданием, безвозвратно утеряв несколько волнующих кадров.
Настины пальцы исполнили между тем свою прелюдию, и девушка принялась быстро раздеваться. Она сбросила с себя топ сразу вместе с лифчиком, и я до боли закусил губу, чтобы не завыть вепрем, увидев её маленькие незагорелые груди.
Теперь в ход пошли обе Настины ладошки: одна по-прежнему легла поверх трусиков, другой же Настя принялась теребить свои юные, похожие на крохотные изюмины, соски.
Наконец, окончательно осмелев, Настя встала из-за стола и
направилась к дивану, прихватив с собой очередной журнал. Теперь дошла очередь и до трусиков. Настя медленно, точно позируя, стянула их с бёдер и положила на подлокотник.
Мой парень, возбуждённый зрелищем, яростно рвался из тесноты брюк, и я выпустил его наружу, боясь, как бы он, совершенно ошалев от увиденного, не перепачкал моё исподнее.
А Настя, между тем, увлечённая очередной сценой, положив журнал на колено, теребила своё юное лоно. Разрешение камеры не позволяло разглядеть мельчайших подробностей объекта, и я дополнял это несовершенство силой воображения.
Настины упражнения не были неуспешны. Тело девушки то и дело вздрагивало и Настя, прикрыв глаза, опрокидывалась на спину, глубоко и судорожно дыша. Напряжённые как у пианистки пальцы то раздвигали губки влагалища, то сводили их вместе, то порхали вокруг невидимого мне клитора. Однако, всё то было лишь увертюрой.
Настя больше не перелистывала журнала, найдя для финала роскошную групповую сцену, где две знойных дамы сначала яростно ласкают друг друга, а затем вместе отдаются пришедшему на их зов юноше. Признаться, я вполне разделял её выбор.
Настя вдруг вскинулась, вскрикнула и сползла с дивана на пол. Уже сидя на полу и, мотая головой, как пьяная, она вздрагивала при каждом движении своей ладони, пока последняя волна оргазма не прошла по её юному телу.
Настя закусила губу и, опустив голову на диван, замерла.
«Кончила, — шептал я как ненормальный, — боже мой, какая девочка! Какая девочка!»
Не в силах более сдержать себя, я, торопясь, достал из пиджака носовой платок и подставил его под своего парня. И вовремя. Как только я коснулся своего героя рукой, упругая струя ударила в ловко подставленный носовой платок, и катастрофы удалось избежать. Я тщательно вытер малыша и бросил испорченный платок в корзину для бумаг. Осмотр брюк не дал поводов для беспокойства. Я вернул малыша в его вотчину и застегнул брюки.
Пока я был занят своим туалетом, Настя пришла в себя и, тотчас принялась одеваться. Как ни в чём не бывало, она натянула трусики, не спеша одела лифчик, топик и юбку. Злополучные журналы Настя отнесла обратно на столик, и прикрыла газетой. Затем, бегло посмотрев на часы, она достала принесённый томик Бёрнса и, вздохнув, занялась переводом.
Дальнейшее не сулило более ничего интересного. Я выключил ноутбук, положил его в кейс и, закрыв кабинет, отправился домой, где ждала меня моя прилежная ученица с томиком Бёрнса и в белоснежных кружевных трусиках под узкой юбкой…
Весь обратный путь я пытался трезво оценить ситуацию. Получалось, что весь мой богатый интимный опыт никуда не годился. Да, я знал, как вести себя с неверными жёнами и распутными нимфетками из интернета. И от тех, и от других понятно было, чего ожидать. Уже через полчаса общения я знал, как и когда они лишились девственности, какие позы предпочитают и не против ли они пообщаться орально или группой. Но ведь Настя совсем иная. Как объясниться с этим ангелом в кружевных трусиках я и представить себе не мог.
В полном смятении я вышел из машины и направился к своему подъезду. Нетвёрдо ступая, я поднялся на свой этаж и, помедлив, отомкнул дверь.