— Разве это плохо? — спросил я, обнимая Настю за узкие плечи.
— А что же, хорошего, если нельзя отдаться любимому человеку по-настоящему?!
— У тебя же, всё впереди, — попытался утешить я, но Настя оттолкнула мою руку и решительно поднялась.
— А я сейчас хочу, — сказала она, расстёгивая юбку. — Хочу, чтобы всё было до стона, до крика, чтобы вы, взяли меня, дрожа от страсти. Хочу почувствовать вашу плоть тугую, горячую, там, внутри. И, чтобы, кончили мы вместе. Потом ещё, ещё…
Говоря всё это, Настя смахнула с себя юбку и осталась в одних бежевых трусиках. Сев на кровать, она с вызовом посмотрела на меня. Я с удовольствием отметил, что груди и бёдра девушки за последнее время округлились, теряя подростковую угловатость. Настя превращалась в юную женщину и её естество стремилось, как можно быстрее сделать последний и дерзкий шаг.
Я опустился перед Настей на колени и, поцеловав бледную узкую ладонь девушки, положил её поверх трусиков, как бы, благословляя на дальнейшее. Настя нерешительно потрогала пальцами гладкую ткань и, вдруг, сказала с дерзким упрямым вызовом:
— Я без вас не буду, Максим Сергеевич. Давайте, вместе.
— Что вместе?
— Ну, как что? — смутилась Настя. — Я тоже хочу смотреть, как вы дрочите.
— Мастурбируете, — поправил я и растерянно посмотрел на девушку. — Тебе и правда этого хочется?
— Очень, — кивнула она, с азартным вызовом глядя в мои глаза.
— Что ж, изволь, — сказал я, вставая и расстёгивая брюки.
Настя жадно наблюдала, как я извлекаю из ширинки спящего друга и от нетерпения облизнула губы.
— Ты его разбудишь? — спросила она, запуская свою ладонь в трусики.
Вместо ответа я потеребил кожицу на головке и делал это до тех пор, пока мой труженик не встрепенулся.
— Вау, — воскликнула Настя, — он встаёт!
Она протянула руку, и я позволил ей коснуться восставшей плоти.
Он тёплый, — сказала она. — И совсем не твёрдый.
— Он только что проснулся, — сказал я, стягивая кожицу с головки и предъявляя алую блестящую плоть.
— Подвинь кресло, и сядь ближе, — попросила Настя, щёки которой уже пылали румянцем. — Я хочу, чтобы он был рядом.
Пока я возился с креслом, Настя избавилась от трусов и, сидя голышом на краю кровати, ждала, пока я приступлю к обещанной шалости. Как только, моя рука пришла в движение, Настя немедленно развела колени и устремила ладонь к всё ещё непорочной обители.
Я предавался ласке неторопливо, наслаждаясь каждым мгновением нашей близости. Моя рука то ускорялась, ловя нервный темп моей юной напарницы, то замирала, давая передышку готовой взорваться плоти. Меня неподдельно возбуждал жадный и наивный интерес Насти к моему напряжённому жезлу, её откровенная нагота, вздрагивающие от нарастающего томления бледные груди с круглыми, точно нарисованными, сосками.
Настины пальцы скользили вдоль розовых атласных губок влагалища, изредка, неглубоко погружаясь в него. Тогда рука девушки замирала, стараясь невольным, неосторожным движением не коснуться тонкой и нежной плевы. Но, даже такая осторожная ласка совсем скоро привела Настю на вершину блаженства. Взгляд девушки стал туманным. Она то и дело запрокидывала голову и стонала, закусив губы. Я ждал, что она вот-вот забьётся в неудержимом экстазе, к которому и сам был готов в любую минуту.
Именно в этот миг дверь комнаты распахнулась и в спальню, пьяно улыбаясь, ввалилась Мэри. Она была в небрежно запахнутом бирюзовом халате, под которым угадывалось полное отсутствие лифчика. В правой руке она сжимала горлышко винной бутылки.
Увидев кузину, Настя взвизгнула и, схватив подушку, прикрылась ею.
— Машка, дура, зачем ты? — простонала она, всё ещё не до конца возвращаясь в реальность.
Я поспешил закрыть естество ладонью и смущённо пожал плечами.
— А я то, думала, вы английский зубрите, — сказала Мэри с явной усмешкой, — а вы, негодники, шалите здесь без меня.
Сказав это, она отпила прямо из бутылки. Рубиновые капли упали с её губ и змейкой заструились по щеке, шее и скользнули в ложбину между грудей. Мэри покачнулась и, посмотрев на меня пьяными шальными глазами, сказала:
— А ничего, если я посижу с вами? Одной мне скучно.
При этом Мэри как бы, ненароком, распахнула халатик, на мгновение предъявив мне свою роскошную грудь. Настя отвернулась к окну и сказала с обидой в голосе:
— Вечно ты, Машка, лезешь куда не надо.
— Да ладно тебе, — отмахнулась Мэри. — Кончить что ли, не успела? Так это исправим. Верно, Максим Сергеевич?