— Всё это так ужасно, Максим Сергеевич. Мне так стыдно и так хорошо сейчас.
Я поцеловал Нэлю Николаевну в тёплую ягодицу и помог подняться. Мы стояли голые друг против друга. Двое тайных любовников, только что познавших новую страсть. Я взял девушку за руки и привлёк к себе.
— Ты дрожишь, — сказал я. — Давай, я что-нибудь на тебя накину.
— Мне не холодно, — возразила она. — Это нервное. Просто, я всё время думаю: где-то за стеной люди. Может, кто-то сейчас там, за дверью. А мы с вами голые и ведём себя так непристойно.
— Тебя это возбуждает? — спросил я, гладя её узкие совсем девчоночьи плечи.
— Да, хотя это так ужасно.
Я снова поцеловал Нэлю Николаевну, после чего мы быстро, по-солдатски, оделись.
— А завтра мы займёмся этим снова, Максим Сергеевич? — спросила Нэля, возвращаясь к бумагам.
— Завтра суббота, — напомнил я. — И, вообще, зови меня просто Макс.
— Хорошо, Макс, — Нэля Николаевна покраснела от удовольствия. — Тогда, значит, в понедельник?
Однако, до понедельника Нэля Николаевна не утерпела. Работа у неё явно не ладилась и она, рассеянно перекладывая на столе бланки договоров, то и дело посматривала в мою сторону. Наконец, она решительно встала и направилась к двери.
— Можете презирать меня, Макс, — сказала она, запирая дверь, — пусть я дрянная и распутная, но я хочу, чтобы вы сделали со мной все эти ужасные вещи ещё раз.
Она быстро разделась до гола и села мне на колен...
Глава 26 Ангел и бес
В воскресенье, уже под вечер, мне позвонила Мэри. Голос её был взволнован и, ничего не объясняя, она просила меня приехать немедленно. Я был не на шутку обеспокоен этим звонком и, собравшись в два счёта, помчался по знакомому адресу.
Я открыл дверь своим ключом и буквально ворвался в прихожую. Меня никто не встретил и я, не разуваясь, прошёл в гостиную. Мэри сидела на диване, склонив голову на напряжённые руки. Увидев меня, она устало поздоровалась. Я сел рядом.
— Что с Настей? — спросил я, нервно расстёгивая пальто.
— То самое, — сказала Мэри со вздохом. — Сутки пропадала где-то. Пришла вся зарёванная, без трусов. Говорит, на вечеринке её пьяную оттрахали. Юбку всю обкончали, паразиты. Не знаю, отстирается ли.
— Её что же, изнасиловали?! — перебил я.
— Сказала, сама дала, — покачала головой Мэри.
— Где она?
— Закрылась у себя и ревёт.
Я подошёл к настиной спальне и постучал в дверь.
— Настенька, это я, Максим. Впустишь? — сказал я, стараясь казаться спокойным.
— Зачем вы приехали?! — раздался полный отчаянной усталости голос Насти. — Тоже, мораль читать?
— Мораль детям читают, — вздохнул я. — А ты взрослая девушка, которая мне, кстати, небезразлична.
После недолгой паузы за дверью послышались шаги. Щёлкнул замок, и я вошёл в настину спальню. Настя тотчас заперла за мной дверь и затравленно посмотрела на меня.
Я попытался коснуться её плеча, но Настя отстранила мою руку и покачала головой.
— Не нужно, Максим Сергеевич, — сказала она, смахивая ладонью навернувшуюся слезу. — Машка, наверное, рассказала обо мне?
— В общих чертах, — кивнул я.
— Только в общих? — всхлипнула Настя. — Она меня назвала блядью и проституткой.
Тут Настя не сдержалась и разревелась навзрыд. Я обхватил её за вздрагивающие плечи и стал целовать куда попало, шепча на ухо всякую успокаивающую чепуху. На этот раз Настя не оттолкнула меня и судорожно, сквозь слёзы, заговорила:
— Да, я такая, Максим Сергеевич. Машка права: я — сучка, я — шлюха и проститутка. Вам не нужна такая невеста.
— Настя, милая моя девочка, — сказал я с чувством. — То, что произошло, всего лишь случай. Рано или поздно, это происходит с каждой девушкой.
— Это не случай, — всхлипывая и, размазывая тушь по щекам, проговорила Настя. — Я сама, вы слышите, я сама. Хотела отомстить Машке. Хотела, чтоб всё красиво. Танцы, поцелуи, постель.
— Всё случилось не так? — прошептал я, готовясь услышать настину исповедь.
— Мы у Верки Ананьевой тусили на днюхе. Сначала коктейли пили, — немного успокоившись, произнесла Настя. — Потом танцевали. Потом снова пили, портвейн, кажется. Играли в «бутылочку», целовались. Было весело.
— Потом разошлись по парам. — подсказал я.
Настя кивнула.
— Я осталась с Андреем, — смахивая новые слёзы, продолжила Настя. — Он из параллельного. Целовались. Он попросил снять трусы, но я отказалась. Потом ещё выпили что-то крепкое, кажется, виски.
— Понятно, — вздохнул я. — Дальше, ты, наверное, плохо помнишь.