Я понимающе покивал.
- Если бы, мы с вами только вдвоём были, - с чувством произнесла девушка. – Я бы отдалась, правда. Только вот, в рот я никогда не пробовала.
- Этому научиться недолго, - заверил я.
Из ванной комнаты, размахивая вафельным полотенцем, вернулась Юлечка.
- Котёнок, давай уже одеваться, - бросила она на ходу подбирая с пола трусы и лифчик.
Девушки быстро, по-военному оделись и мне пришлось последовать их примеру. Уже в прихожей, вспомнив о вознаграждении, я торопливо сунул девушкам по купюре. Юлечка, радостно взвизгнув, чмокнула меня в щёку, а Катя, смущённо попыталась вернуть деньги.
- Не стоит, - сказала она, - я ведь ничего такого не делала.
Но я был неумолим и не принял денег обратно.
Я быстро домчал подруг до их микрорайона на окраине города. Юлечка, благодарная за свой первый гонорар и доставку, ещё раз наскоро, прямо в машине, отсосала мне. И только тогда я окончательно распрощался со своими новыми знакомыми.
Когда силуэты девушек скрылись за углом ближайшего дома, я заметил на сиденье рядом оставленную купюру. На ней ровным девичьим почерком был написан телефон. Подписи не было, но я и так знал, что это номер Кати. Девушки, готовой отдаться, но не умеющей делать минет.
«Это поправимо, Катюша, - с улыбкой подумал я, - этому научиться совсем недолго…»
Глава 31 Офисные страсти
Несколько последних дней перед квартальным отчётом я пропадал в офисе, помогая Нэле разобраться с бумагами. Иногда мы делали кофейные или интимные перерывы. Стеснённые временем и возможностью чьих-то неожиданных визитов, мы предавались чаще всего быстрому сексу. Нэля при этом снимала только трусики и прятала их в ящик стола. Мне же и вовсе достаточно было лишь расстегнуть ширинку. Несмотря на такие спартанские условия, мы всё же, старались разнообразить секс. Однажды, после оральной прелюдии, я попросил Нэлю лечь грудью на стол и, оголив её смуглые ягодицы, пристроил своего парня в тесную яминку анала. Мне пришлось потрудиться, прежде чем, головка моего друга смогла пробраться вовнутрь.
Нэля запротестовала отчаянным шёпотом, но я не намерен был отступать и коротким рывком протолкнул своего диверсанта как можно глубже. Нэля попыталась высвободиться, но я крепко обхватил её ягодицы. Это был какой-то короткий, судорожный секс, к тому же, едва не прерванный стуком в дверь. Я замер, ожидая, когда неизвестный посетитель удалится, но тот терпеливо ожидал за дверью, бормоча что-то вполголоса.
Нэля больше не пыталась освободиться. Напротив, она изо всех сил стараясь не скрипеть столом, задвигала ягодицами. Я тотчас подхватил это движение, и мы предались уже обоюдной ласке. Посетитель снова пробарабанил в дверь и, не дождавшись ответа, наконец, удалился. Как только шаги его затихли, я пустил своего парня в галоп и через минуту кончил, выплеснув сок в горячую глубину секретарши.
После моего исхода Нэля, помедлив, поднялась со стола. Её лицо было пунцовым, а глаза блестели от слёз.
- Вы взяли меня как шлюху, как самую падшую женщину, - сказала она жарким шёпотом. – Да, Максим, я такая, я скверная. И вы в праве вот так поступать со мной. Человек там, за дверью, он, наверное, услышал нас и всё понял.
- Не думаю, - беспечно бросил я, застёгивая брюки. – Мы сделали это совсем неслышно.
- Ну и пусть, - смахнув слёзы, с вызовом заявила Нэля. – Пусть он, этот человек думает, что угодно. Пусть представляет себе самое пошлое и непристойное. Такую, как я, следует призирать и подвергать наказанию. Вы ведь накажете меня ещё раз, Максим?..
Для меня было неожиданностью, что Нэле придутся по душе анальные отношения. Тем не менее, всё чаще она, придумав себе очередную провинность, просила “наказать её сзади”. После недолгого минета Нэля Николаевна поднималась с коврика и шла к окну. Здесь она нагибалась, расставив ноги и, пока я запрокидывал ей юбку и стаскивал трусики, она с каким-то особым мазохизмом, шептала, глядя на улицу внизу:
- Все они там не знают, какая я. Все спешат, у всех дела, а меня прямо здесь, трахают сзади. Ну же, Максим, накажите плохую девочку!
И я наказывал, входя в узкий упругий анал девушки. Она вскрикивала от боли и блаженства, ощущая себя последней распутницей. Такой секс, как правило, не был долгим. Я извергался либо в горячие глубины Нэли Николаевны, либо на её смуглые ягодицы. В этот момент она отчаянно материлась, вцепившись руками в подоконник и ей доставляло особое удовольствие знать, что люди, идущие там, на улице и видящие её фигуру в окне, даже не подозревают о её тайной страсти. Когда приступ постыдной слабости сходил на нет, Нэля Николаевна кляла себя последними словами, называя проституткой и падшей женщиной, извинялась за ненормативную лексику. Ломая руки, она твердила, что наша с ней связь ошибка и нужно немедленно исправить её.