Да, в Чистилище служили тертые бойцы и сильные маги. Неожиданно рядом с Лексом возник прямо из стены паладин веры с замагиченным мечом в руках. От такого оружия зачастую не спасала даже регенерация. Но Череп успел бросить заклятие «Перст смерти», убив паладина Инквизиции мгновенно, сделав тем самым бросок командира оборотней в сторону ненужным.
— Уходим отсюда, — прошипел архилич.
Если раньше он выглядел жутко, то сейчас, после месяца, проведенного в Чистилище, способен был вызвать невольное содрогание даже у мертвяков.
И они двинулись к выходу. У Лекса имелся однозначный приказ князя Калины — дождаться, пока спадут щиты с Чистилища, войти внутрь, найти архилича и вывести его отсюда. И он собирался его исполнить до конца. Оборотни переформировались, взяв Черепа в плотное кольцо, и понеслись наверх, на первый этаж. А там уже вовсю кипела бойня. Стража Чистилища оказалась на редкость подготовленной и успела мощным рывком с верхних этажей прорвать оборону вампиров и занять выход из здания.
Глава 35
Чернояр неожиданно свалился на пол. Пелена перед глазами мгновенно исчезла, мелькнул реальный мир, а потом все погрузилось во тьму.
И нахлынула магия.
И вернулась сила.
И все это произошло практически одновременно. Колдун отбросил все остальное и начал впитывать энергию, одновременно накидывая на себя самые простейшие виды защит. Он не мог понять, что происходит, но точно знал, что это не бред и не наваждение. Даже если кто-то решил поиграть с ним, это не пройдет ему даром. Злость и жажда мести с новой силы пробудились в нем. Колдун снова получил доступ к своей силе, и сейчас черпал ее отовсюду, одновременно анализируя ситуацию. Практически перед самым падением он почувствовал сильный толчок, которого не было ни разу за все время пыток. А потом просто упал на пол. Все тело оказалось парализовано болью и не могло двигаться. Но энергия широкой рекой продолжала вливаться в него, наполняя жизнью каждую клеточку. А Чернояр продолжал подключать все новые и новые источники энергии, ощущая, как стремительно растет его мощь. Жизнь научила никогда не упускать своего шанса, так что сейчас он не мог позволить себе терять даже крупицу драгоценного времени. Все еще находясь в полусознательном состоянии, Чернояр сумел призвать Тиамат и развернуть ее Щупальца. Пусть пока еще тонкие, пусть всего лишь едва заметная тень своей силы, но она тут же включилась в борьбу за существование. Щупальца протянулись во все стороны, и вскоре он наконец получил представление об окружающем его пространстве. Совсем небольшая, вытянутая в длину камера, голые каменные стены — и лишь огромный крест, на котором он, видимо, и висел все это время. И больше никого и ничего. Пока он здесь один, а значит, непосредственной опасности нет. И ни следа чужеродной магии. Чувства, подстегнутые Тьмой, быстро возвращались к нему. Сначала вернулся слух, потом зрение. Вокруг стояла кромешная тьма, но магическое зрение позволяло видеть. А это означало, что с глазами все-таки все было в порядке. Это определенно радовало.
И еще. Больше не было тех нечеловеческих стонов и криков боли, что звучали раньше. Тело оставалось все еще полуонемевшим, но, по крайней мере, конечности ощущались все.
Чернояр попытался встать. Сначала на колени, потом не удержался и сел. Призвал на помощь Тиамат и предпринял новую попытку. Он едва мог держаться на ногах. Тело было крайне измождено четырьмя сутками пыток, без сна, еды и воды. Если бы не Щупальца Тиамат, он бы, несомненно, снова упал. И все это время колдун не переставал отчаянно впитывать энергию. Отовсюду: из своих источников, из окружающего пространства, ощущая себя огромным опустевшим сосудом. Но время шло, а Чернояр вовсе не был уверен, что у него оно еще есть. На кресте отсутствовали какие-либо механические приспособления, поэтому, скорее всего, на нем его держала магия, и магия вызывала ту адскую боль. Но теперь ее не было. Вообще.
И тот странный толчок. Возможно, его вызвал какой-то взрыв, отключивший магию? Или это хитрый эксперимент хозяев Чистилища? Темная магия стальным стержнем насыщала каждую клетку организма, заставляя ее работать на пределе. Она сейчас служила неким очень сильным стимулятором или наркотиком, что было крайне рискованно и могло действовать только короткий срок. Колдун чувствовал, что это единственный шанс и собирался использовать его по максимуму.
Он, наконец, смог самостоятельно стоять. Тело приготовилось действовать, а магия бурлила, ища выхода. Чернояр создал небольшой дестройер и швырнул его в то место, где должен, по идее, находиться выход. Металлическую дверь снесло с петель, и в камеру тут же ворвался свет, идущий из центрального коридора. Щупальца Тиамат хищно устремились туда, но опасности не обнаружили. Но она появилась, стоило Чернояру выйти из своей камеры. Коридор оказался очень длинный, по обеим сторонам его размещались одноликие металлические двери. Один его конец заканчивался тупиком, а вот на втором появился инквизитор. Он казался растерянным, и Чернояр не дал ему времени собраться, обрушив один дестройер за другим. Инквизитор привычно закрылся «Крестом веры», но тот оказался каким-то слабым, потому что после очередного удара рассыпался в прах. А колдун продолжал неистово атаковать, понимая, что не готов сейчас к затяжному продолжительному бою, и его нужно заканчивать сразу, как только можно. Поэтому он, не считаясь с затратами, на пределе своих сил атаковал. Всем, чем мог. Но к его удивлению, сил оказалось вполне достаточно, и инквизитор, даже не сумев ничего толком сделать, затих у стены. Месть! Какое же сладкое и восхитительное чувство!
Чернояр перевел дыхание, ощущая, как магическая энергия все большим потоком вливается в его тело, по мере того как оно адаптировалось к таким силам. А значит, возрастала мощь. Задерживаться здесь было нельзя. Далеко внизу слышались гулкие звуки боя, а камень стен передавал дрожь от могучих ударов. В Чистилище явно что-то происходило. Именно это позволило ему выйти из измерения боли и снова обрести надежду. А еще свободу. Колдун, смирившийся со смертью, буквально пьянел от переполняющих чувств. Он ясно чувствовал в воздухе разлитую магию, тот ни с чем не сравнимый привкус, который оставляют после себя боевые заклятья. И сейчас он казался слаще меда, приятнее радости. Это было ощущение дома.
Но уйти так просто Чернояр не мог. Не мог забыть тех жутких криков боли и отчаяния, которые, казалось, навсегда прописались теперь у него в голове.
Колдун не знал, кто находится в многочисленных камерах и за какие прегрешения. Возможно, те, кто не был ни в чем виновен, а может, те, кто, наоборот, совершил страшные преступления. Но Чернояр всем им собирался дать еще один шанс. А там пусть бог решает, как поступить, ведь он так любит все за всех решать. Кому жить, кому умереть, кому дать испытания, а кому — сытую счастливую жизнь. Зло вокруг. Пусть же те, кто невиновен, получат шанс жить дальше, а кто виновен… Злорадная усмешка тронула губы колдуна. Бог создал зло, так пусть же и пожинает свои плоды.
Оставалось непонятным, почему больше никто не может выйти из камер, хотя кое-где слышались глухие удары в металлические двери. Вероятно, у их обитателей не хватало еще сил, либо они содержались здесь дольше него и сошли с ума. Либо сдались.
Слабаки! В любом случае, чем больше будет народу, тем больше шансов для него вырваться из этого жуткого места.
Щупальца Тиамат протянулись вдоль стен по всему центральному коридору, открывая мощные металлические засовы и распахивая двери. Кое-где тут же показались люди, чей вид был поистине страшен. Чернояр отвернулся и зашагал к выходу, на ходу формируя новые боевые заклятья. Ему был невыносим вид страданий.
Он шел так, что любому становилось понятно — ничто и никто его больше не удержит в этом месте. Колдун шел убивать, и, не считаясь ни с чем, прокладывать себе путь к свободе.
Как оказалось, его камера находилась на третьем этаже тюрьмы, на втором было практически пусто, а вот на первом кипела жаркая битва. Слух ласкали все эти звуки, словно самая прекрасная в мире музыка. Рев боевых заклятий, взрывы, хлопки, с которыми коллапсировали уничтоженные защитные сферы, треск превращаемого в крошево монолитного камня. Крики ярости и отчаяния, резкие, как удар хлыста, приказы офицеров, звон стали и раздираемого металла, шипение, от которого стыла в жилах кровь, и сокрушительный рев опьяненных боем существ. Кто бы это ни был, но раз они сражались, то сражаться могли только со стражами Чистилища. А значит, против тех, кого Чернояр сейчас ненавидел больше всего, всем сердцем, каждой клеточкой своего существа, за все то, что перенес в камере пыток. Против тех, кого он пришел убивать.