Не знаю как, но отец об этом плане узнает буквально к следующему дню после подачи объявления.
- Значит, продаешь, - жестковато, но по факту. – Хорошо. Твое право. Сумму, что я добавлял, вернешь. Решил сам пожить, твоя воля. Давай только сам, без моих подачек.
Ухмыляюсь и даю добро. Ну, а что? вкушать все прелести жизни, так по-настоящему, без иллюзий.
Глава 9.
Глава 9.
Сегодня тот самый день, когда непросто навещаешь сына, но и заглядываешь на «огонек» к бывшей. Вика одаривает недовольным взглядом, будто-бы, а эта дама играть лицом умеем покруче Гальцева, но принимает с распростертыми объятьями.
- Дима, вот скажи, почему ты ненормальный мужик? – интересуется после секса, как обычно затягиваясь сигаретиной.
Ржу в голос. Нормальный, бля.
- А для тебя нормальный – это какой?
- Это мужик, Чигарев. Дом полная чаша, совместные ужины и просмотр телевизора, а в выходной семейная вылазка в общественные места… Обсуждение ненавистных соседей или еще чего…
- Вкусы у всех разные, а так, это ни ко мне изначально. Здесь точно не по адресу. Я не мой отец, и уж тем более не Виталя. Кстати, я из себя никого не корчил, когда на тебя залазил.
- Идиот, - не громко, под нос, но так, чтоб услышал. – Я, между прочим, на Марса Азаматовича внимание и обратила, думала и ты такой же. Потом брат у тебя тоже, а ты…. Ты видимо подтверждение той самой истины – в семье не без урода.
- раз слышал подобное. И, знаете, не трогает. Ни до одной частички души не задевает так, чтоб зацепило наверняка, чтоб подорвался с этой теплой уютной постельки и больше не приходил, видимо все же привык к удобствам.
Молчу. Замечаю, как до Викули доходит ее же мысленный порыв, она смущается и даже выдает сухое «Прости. Не хотела обидеть».
- Все нормально, - отвечаю, широко улыбаясь, и наваливаюсь на нее сверху. – Давай еще на один заход, и я домой погнал.
Скучная неинтересная жизнь, становится еще более скучной и неинтересной, без единого прогресса или же верного подающего надежду умозаключения. Жесть. Кажется. И, действительно, только кажется, потому что истинное лицо неприятностей отголоском из прошлого, без особого «привета», звонком сразу по адресу. Нет, мне не звонили враги, мне позвонил тот самый новый знакомый – Андрей. Он был спокоен, знал, о чем пойдет речь и с ходу предложил встретиться. По тону догадался, что все сложно, и этого рандеву не избежать, причем во благо обоим.
За столиком в не самой хорошей кафешке, из ряда тех, в которых привык бывать, восседал он. Точнее сидел, облокотившись о спинку стула, и задумчиво поглядывал в окно. Как всегда собран. На эту деталь, точнее черту характера мужчины обратил внимание сразу, выделил ее из сотен других. Едва уловив взгляд Андрея на себе, машу рукой в ответ и растягиваю улыбку в приветственном жесте.
- Здорово.
Он приподнимается со стула и протягивает ладонь. Рукопожатие в знак вежливости или теперь уже , как символ чего-то большего, что связала нас по рукам и ногам с прошлой встречи.
- Машинку решил продать?
Он внимательно, слегка прищурившись, изучает меня, точнее мою реакцию.
- Да, а почему нет-то. Вот работенку меняю. В службе такси на инфинити примут за больного, - улыбка сводит скулы, но я не привык быть серьезным. Для меня доброжелательность, позитивное мышление в сложных и подчас непонятных ситуациях, как бальзам или же оружие, средство возможно способствующее обезвредить противника, коим этот мужчина не является.
- Хорошо, что решил продать, - продолжает, словно не слышит. – Хорошо, что я вперед тебя нашел. А может хорошо то, что скорее всего за тебя кто-то повыше похлопотал.
- Чего? Ты какую хрень несешь? Чекушка не поехала?
- Она у тебя поехала, когда на дороге «добрым людям» решил помочь.
И тут молчу, тупо молчу, не улыбаюсь, переваривая услышанную информацию.
- Отлично, что въехал. Тогда делаем так. На дно нужно залечь. Для перестраховки. К тетке моей поедем в деревню. Регион другой, но не суть. «Ласточку», пока тут твою оставим. Повезет мой человек. Точнее друг. Отвезет и уедет. А мы отдохнем. Ну, как отдохнем? Настолько насколько это в принципе возможно, проживая в селе.
И хитрая, слащавая улыбка в придачу.
Очканул со страшной силой. Херачить, хрен знает куда, как и хрен пойми с кем - это можно сказать самоубийство, но решаюсь на свой страх и риск. Батя рвет и мечет, мама прибывает в тихом шоке, а брат готов разбить мою тупую «башку». И каждый по сути своей прав и каждый, казалось бы, имеет право на что-то подобное, только мне уже давно не восемнадцать, настолько давно, что в этой жизни я начинаю учиться думать своей головой, которая, по всей видимости, давно подвисла в пубертате и не хочет перемен, не стремиться включить здравый смысл. А по хрен, в своей личной жизни есть только я, и это мне соображать, как распоряжаться временем, что отмерено для себя любимого, Димаса Чигарева.