И змеи пропадают.
Стою посреди пустынной дороги. Вокруг ни души. Лишь только аккуратно заасфальтированная трасса. Деревьев нет. Никого нет. Домов нет, а она горизонте вообще ничего не видно. Я иду по дороге. Ну, а что. Выбора особого не было. А, нет, был. В какую сторону идти.
Который час я иду? И что, ни единой души? О, блин. Совсем ничего. Перекати-поля не хватает для полной картины. Идти бесполезно. Ничего впереди нет, да и сзади тоже. Я просто сажусь на асфальт и жду, когда проедет машина.
Но ни сейчас, ни через день машины не появляются. Настолько скучно, что от одиночества я начинаю говорить с собой. Рассказываю сама себе о мелочах, о жизни, о болезни. И сама не замечаю, как все вокруг темнеет и передо мной появляется Эрик…
Эрик? Что?!
Он проходит мимо меня, а я бегу за ним, чтобы догнать.
— Эрик! Стой, подожди, — бормочу я, но он не останавливается, и тогда я хватаю его за плечо.
Он вспыхивает и буквально уничтожает меня взглядом.
— Что нужно?! — рычит он, а меня буквально сносит с ног это поведение.
Передо мной опять Эрик, но уже без майки, буквально нависает надо мной. Он целует меня и шепчет:
— Эллен…
Но опять возвращается тот Эрик и он хватает меня за плечо и шипит:
— Что ты за мной ходишь?
Он переходит на ор.
— Не видишь, ты обуза для всех нас. Обуза! Боже, да уж лучше бы ты сдохла, — сердце пропускает удар, — Не приближайся ко мне. Просто уйди. Уйди из фракции, - по моему лицу скатываются слезы.
— Но… - бормочу я.
— Никаких “Но”. Боже, да что я перед тобой распинаюсь!
Мои слезы жгут щеки. Нет. Нет. Это не правда, он не скажет так. К горлу подступил комок.
— А как же “это”? — шепчу я.
— Ах, ты про секс по пьяни? Боже, да мне противно думать о том, что я делал. Тем более, тебя, наверное, уже полфракции поимело?
Мое сердце болезненно раскалывается.
— Но… Но..
Нет, Это не правда, не правда. Слезы медленно высыхают. Этого не существует.
Я уже нахожусь в комнате для стимуляций. Передо мной стоит Четыре с явно озадаченным лицом. Он почесывает голову и глядит на меня сверху вниз. Я хлюпаю носом и осознаю, что мои щеки полностью мокрые. Сижу я в той же самой позе, но одежда помята, значит, я вертелась.
На душе остался не совсем приятный осадок. Точнее, совсем не приятный. Мои руки дрожат, а всхлипы наполняют комнату. Четыре не решается ничего сказать, лишь только ходит из стороны в сторону.
Я вспоминаю то, что видела. Змеи, темнота. Совсем не понятный страх, страх Эрика. Боже, как же глупо это звучит.
Я откидываю голову на спинку.
Боже, какая же я идиотка.
========== Глава 8.2 ==========
Комментарий к Глава 8.2
Писалось под: Cinema Bizzare — My obsession.
И прошу огромное прощение за ужасную задержку. Правда, извините. На то были свои веские причины. Не покидайте меня, читатели, я исправлюсь.
Люблю вас, хх.
Сжимаю руки в кулаки. Прошло около десяти минут с того момента, как Четыре начал ходить из стороны в сторону. Благо, что я была последней. Когда он смотрит на меня уничтожающим взглядом и молчит, мне по-настоящему страшно. Я тоже молчу. Поджимаю коленки к груди и утыкаюсь носом в них. Сейчас. Сейчас начнутся упреки, издевки, угрозы.
− Может, что-нибудь уже соизволишь сказать? – уставшим хриплым голосом произношу я.
− Заткнись, − рявкает он, толкает ногой стул напротив него, а тот врезается в кресло.
Я вжимаюсь в кресло. В уголках глаз собираются слезы. Почему он так со мной? Что плохого я ему сделала? Я же знаю, что так он ведет себя только со мной. Потому что я беспомощна. Вообще ничего не могу. Совершенно. Я хочу быть сильнее, я прилагаю все усилия к этому. А он не видит этого.
− Хватит уже! Прекрати вести себя так со мной. Я не знаю, что я сделала не так! – вспыхиваю я.
Он рывком подлетает ко мне и хватает за подбородок. Он сжимает его с такой силой, будто хочет сломать мне челюсть, но я бы не удивилась, если бы он хотел этого. Слезы медленно-медленно текут по щекам, а он еще и задирает мою челюсть выше, чтобы наши взгляды встретились. Мышцы на шее сильно напряглись, а его большой палец правой руки давит на трахею. Мне больно дышать.
− Ты? Ты не знаешь? – его голос становится устрашающим. − Ты жалкая. Ты даже не понимаешь насколько! Очередная шлюха, − он вжимает кулак свободной руки в спинку кресла. – С кем на этот раз? К Максу пойдешь пристанешь? Или следующая цель – я? Да у Эрика есть девушка, или ты вообще не соображаешь?! – он буквально выплевывает эти слова в лицо.
Мне становится внутри так паршиво. Он вот так вот считает. Но… Но я же не такая…
Мои слезы текут с бешеной скоростью по вискам.
На секунду я вырываю лицо из его стальной хватки, но он рывком возвращает мое лицо на место. И опять так же сильно зажимает челюсть. Каждый вздох отдается болью в шее. Я собираю все свои оставшиеся силы, которых уже почти нет, и хватаю его запястье. Скулам очень больно, синяк гарантирован. Я пытаюсь убрать его руку, но он сводит брови и сжимает еще сильнее.
− Что, больно?
Мои ноги свободны, но почему-то до этого момента я и не подумала их использовать. Я закрываю свои мокрые от соленых слез глаза и резко бью ногой по его паху. На секунду это его отвлекает, и Четыре ослабляет хватку, согнувшись пополам. Я специально сваливаюсь с кресла и больно приземляюсь спиной на холодный пол.
Боль пронзила всю спину.
Я вскакиваю, но в неподходящий момент – тогда, когда парень уже со свирепым видом смотрит на меня, что не предвещает ничего хорошего. Я сквозь боль несусь к стальной двери, но, как по сценарию, она оказывается заперта. Четыре уже на полпути ко мне.
О боже, как мне страшно. Я закрываю рот и нос ладонями, утираю слезы, которых с каждой минутой становится все больше и больше, и иду спиной к углу из-за того, что Четыре несется ко мне. Моя спина ужасно болит, каждый шаг отдается болью во всем теле.
Он замахивается, и рука его производит удар, он был бы нехилым, если бы не то, что я упала на ягодицы, больно ударившись затылком об холодную стену, а рука Четыре просто-напросто рассекла воздух. Я моментально закрываю лицо руками, чтобы он не смог больше даже попытаться ударить меня. Но спина ужасно болит, и я не могу больше сдерживаться.
Мои щеки опять в слезах, я готовлюсь к худшему. Моя футболка немного задирается, оголяя небольшой участок кожи живота.
Я обреченным голосом пытаюсь что−то сказать вперемешку со всхлипами:
− Не бей, − я начинаю трястись от того, что он подходит ко мне и садится на корточки рядом.
Я сразу же отворачиваю лицо в сторону и вжимаюсь в стену. Мне кажется, что эта боль – худшее, что я когда−либо чувствовала. Я слышу, как он ругается матом, а потом подвигается ко мне. Он хочет что-то сказать, но я слышу, что ручка двери дергается.
Четыре резко вскакивает и идет к двери. Я прячусь под письменным столом, что стоит около стены, шкафчики выходят к стене, противоположной той двери, ручка которой в любую секунду готова сломаться, а дверь распахнуться.
Четыре, видимо, открывает дверь, приветствует кого-то.
Не кого-то, а Эрика.
Тот входит, и слышатся подшучивания. Я с трудом пытаюсь не всхлипнуть, утираю нос рукой и стараюсь даже дышать по минимуму, не то что двигаться. Даже вздохи и выдохи даются мне с трудом. Его голос гулом отдается в моей голове. По телу разливается приятное ощущение. Хочется выйти оттуда и обнять Эрика крепко-крепко, хочется уткнуться в его широкую грудь, вдыхать аромат яблок, все время обволакивающий его… Но я слышу и свое имя и мысленно пытаюсь сделать тише звон в ушах. А потом голоса становятся громче.
− Она? Серьезно? – Эрик зловеще смеется, но, мне кажется, что его лицо сейчас правда серьезное.
Молчание. А потом звук типа «Ай!».
− О боже. Ну и зачем она тебе сдалась? Влюбился небось? – опять голос Эрика.
− Твою мать, ты не можешь ответить нормально? – выругался Четыре.
− Э-эй. Мою мать не трогай, − Эрик смеется.