— Может ты, наконец-таки оденешься и пойдешь на урок? Осталось десять минут до начала. — выпалил Эрик, не выдержав игру в “гляделки”.
— Отвернись, — уверенно проговариваю я, на что Эрик мне отвечает полным отказом.
Раз так, значит я отвернусь. В этот момент парень бесит меня больше, чем кто-либо живущий на свете. Он усмехается и опирается на деревянный комод, стоящий рядом с ним. Я по-быстрому отворачиваюсь и натягиваю обтягивающую черную майку. Слышу ехидный смешок за своей спиной.
— Могла бы и не отворачиваться, все равно ничего у тебя там нет, — мне на голову летит черная кожаная куртка.
Я стягиваю куртку со своей головы и накидываю на мои хрупкие плечи. Встаю с кровати, и
Эрик идет к двери, махом руки подзывая остальных.
— Первое, чему вы сегодня научитесь, — стрелять из пистолета, — Четыре хмурится и между его бровей образуется большая складка.
Мое тело меня не слушается. Мне определенно не хватает шести часов, отведенных на сон. Ноги подкашиваются, а глаза слипаются. Я томно вздохнула. Ничего, прорвемся.
— Эй. Не спать, — Четыре, по-видимому, остановился напротив меня и несколько раз щелкает пальцами у моего лица. Я широко распахиваю глаза, дабы показать, что я не сплю, — Инициация разделена на три ступени. Мы будем измерять ваш прогресс и ранжировать вас по успехам на каждой ступени. В конце инициации в зависимости от ваших будущих рангов вы вправе выбрать профессию по душе. Выбор у вас ограниченный, поэтому старайтесь набрать высший ранг. Итак, смотрите и запоминайте.
Четыре проходит рядом со мной и кладет мне в руки пистолет. А он, однако, тяжелый. Стальной корпус красиво блестит на солнце, переливаясь серыми отблесками. Четыре становится напротив мишени с тремя кругами, широко разведя ноги, спускает курок. Раздается скрежет металла о фанеру. Скажу честно, не особо приятный звук. Да даже не не особо, а ужасно неприятный. Теперь должны были мы стрелять. Я, подражая Четыре, широко развожу ноги и пытаюсь целиться. Мгновение — и пуля из пистолета врезается в крайнюю линию мишени, задев и стену и саму мишень. Еще выстрел — и пуля летит в стену. Я встала поудобнее и спустила курок. Посередине между последней линией и предпоследней. Ну хоть что-то. Еще выстрел — и пуля между серединой и первой линией. Через еще десять выстрелов я наконец-таки попала в цель. Я чувствую такую радость, которую раньше не испытывала. Никогда. Руки побаливают, но боль не напрасна.
========== Глава 2.1 ==========
После обеда Четыре ведет нас в новую комнату. Она просторная, с выцвесшим деревянным полом, на котором начерчен большой круг.
Наши имена написаны на доске, висящей на левой стене в алфавитном порядке. Сама комната темная, изредка видны блики света. Вдоль правой стены висят выцвесшие большие красные груши.
Четыре становится в центр круга. Его брови снова образуют складку. Так он мне кажется еще угрюмей и страшней.
– Далее вам предстоит освоить борьбу. Цель – научить ваше тело отвечать на опасности и угрозы. А их, поверьте, в Бесстрашии мало не будет.
Я хмурюсь. Вообще-то, я знала, во что ввязывалась.
– Сегодня мы разучим технику, а завтра вы начнете сражаться друг с другом.
Четыре называет несколько разных ударов, демонстрируя их сначала в воздухе, затем с боксерской грушей. Мне кажутся они невыполнимыми. Я только умею просто бить грушу, а тут еще и всякие причуды вместе с ударами.
Каждый подходит к любой из груш и начинает неистово колотить ее, а я, как ни стараюсь, не могу сдвинуть грушу с места. Мне потребовалось около пятнадцати минут, чтобы сдвинуть грушу на сантиметр. Мои руки болят, кожа на костяшках пальцев красная, но крови нет.
Четыре проходит мимо каждого и, если это требуется, помогает. Он медленно расхаживает по залу, томно вздыхая и выдыхая через нос. Он старается быть как можно менее раздражительным, я это вижу по его лицу. Он смотрит на нас с презрением, от чего мне как-то не особо хорошо. Он останавливается около меня.
— Попробуй вот так, — Четыре подходит к груше и бьет ее одновременно и рукой, и коленом.
Я подхожу к груше и делаю все так, как покзывает Четыре. Фух. Пальцы неистово болят, костяшки начинают кровить. Но у меня это получилось. Получилось, черт подери!
— Эм… — я немного запинаюсь, но все-таки проговариваю, — Спасибо.
Он кивает мне и отходит к следующей девушке.
Мои тело ломит. Руки дрожат. Чувствую себя не особо. Сейчас перерыв на обед, поэтому я, собрав все свои силы и волю в кулак, с нарочитой уверенностью плетусь по тоннелю из узких серых кирпичей. Мои руки болят. Костяшки пальцев покрылись синевато-фиолетовой пеленой. Надеюсь, эти синяки пройдут раньше, чем я выйду на ринг. Четыре все вполне доступно объяснил во время утренней пробежки. Мне нужно быть сильнее или хотя бы казаться такой. Я не должна сдаваться, я же, черт подери, будущая Бесстрашная. Я не уверена, что пройду инициацию. Но надо же попробовать.
Мама… Надеюсь, с ней все в порядке. Она сильная, она справится. Не в нее я уродилась - это точно. Наверное, в отца. Он такой же жалкий трус, как и я. Бросил нас, когда мне было около одиннадцати лет. Я ненавижу его с того момента, как он ушел. Он бросил нас именно в тот момент, когда мы, как никогда, нуждались в нем. Он просто был эгоистом. И я не знаю, как у этого человека появилась новая семья. И да, у него есть дети. Ха. Не буду злословить, но думаю, что они похожи на него. И я на него похожа, но только… Даже нечего привести в качестве аргумента. Я такая же… Бросила мать, когда она нуждалась во мне.
Вспоминаю тот день… Легкий летний ветерок игриво развевает мои длинные волосы. Да, тогда они были по копчик. Они мне так нравились. Точнее, нравилось с ними играть. Шелковистые, пахнут тонким ароматом яблок и лимона. Мягкие, как моя любимая рыжеватая подушка, набитая куриным пухом.
Я выхожу на лужайку позади нашего дома. Он немного возвышается над другими домами, но отнюдь не является самым высоким жилым зданием в районе Дружелюбия. Сейчас уже вечер, поэтому многие собираются в главном корпусе, чтобы пообщаться с соседями и друзьями. На улице пусто, лишь только некоторые обкуренные хиппи - я называю так всех дружелюбных - слоняются по округам, напевая знакомые мелодии.
Смотрю на ярко-красное небо. Ничто не предвещало беды. Я просто стою и смотрю, как солнце постепенно скрывается за горизонтом. Вспоминаю о Великой войне - войне, когда почти все было стерто с лица Земли. И понимаю, что мы возрождаем цивилизацию. Буквально из пепла.
Чикаго… Город мечты. И тут “бац” и нет ничего. Наши предки создали все заново. И создали фракции.
Слышу некий шорох за спиной, резко оборачиваюсь. Он стоит в пяти метрах от меня.
— Нам нужно поговорить, — я невольно фыркаю, а он садится за маленький круглый стол посреди лужайки.
Под его глазами красуются мешки. Не буду говорить, насколько они большие, сами понимаете.
— Ты уже все знаешь? — он нехотя начинает “серьезный разговор”.
— Ты уходишь, — отрезала я.
— Я не знаю, как здесь оставаться, Эллен. Пойми меня, — я медленным шагом иду к столу и опираюсь на него.
— Ты уходишь, — срываюсь на крик.
— Эллен, детка, прости. Я не могу здесь оставаться. Я люблю тебя, как никто другой, понимаешь? Мне нужно уйти, — он запинается, — Я обещаю, что буду приходить к вам, Эллен, обещаю, — я отхожу от стола и запускаю руки в волосы.
— Уходи. Уходи немедленно. Не желаю тебя видеть. Не же-ла-ю, — слезы выступили из моих глаз.
— Эллен… — он попытался что-то добавить, но я перебила, опять-таки крича.
— Уходи! И не смей к нам приближаться.
Он пару минут просто стоял и смотрел на меня с изумлением. Слезы выступили из его глаз.