Да, я никчемна. Да, я не могу драться, я не такая, как они, я не умею стрелять, но я же человек. И я заслуживаю сострадания. Хотя, я не заслуживаю ничего. Я могла бы прямо сейчас броситься в пропасть, не делая никаких проблем. Но… Я хочу жить. Хочу доказать, что все люди равны, что каждый заслуживает любви.
Черт. Слезы льются по моим щекам. Я сижу на холодных перилах у пропасти. Рядом никого. Завтра ко мне придет мама. Может быть, ведь я не заслуживаю ее. Она была примером для подражания: мягкосердечная, кроткая, живая. Я сползаю вниз на пол. Обхватываю руками колени и прижимаю к груди.
Как же я хочу ее увидеть. Ее прекрасные голубые глаза, наверное, полны слез. Как хочется потрогать ее мягкие каштановые волосы, поцеловать в впалую щечку.
Я подползаю к краю и свешиваю ноги. Давай, сделай это. Ты никому не нужна…Сейчас или никогда. Я хватаюсь одной рукой за край и пытаюсь оттолкнуться. Я не могу. Я не могу. Не могу…
За все это время я поняла, что люди — паршивцы. А еще я понимаю то, почему сейчас не прыгнула. Стыдно признаваться самой себе, но я влюбилась. В Эрика. Идиотка, скажете вы. Он не ответит взаимностью. Он пошлет куда подальше, я понимаю это. И то, что я умру, он знает. Он просто ответит “нет”, а я совершу суицид. Я уже все продумала. Только не знаю, что выбрать — таблетки или пропасть? Я не могу так. Я боюсь.
Как же хочется просто подбежать сзади к нему и обнять сильно-сильно, крепко-крепко, так, чтобы его ледяное сердце растопилось. Он не позволит даже дотронуться. А я… А что я?
Я ложусь спиной на холодный пол. Думаю, что это скорее приведет меня к смерти. Ошибаюсь… Я медленно поворачиваюсь на бок. Сейчас поздняя ночь. Никого нет. Я прикрываю глаза.
Какая-то пустота внутри. Никого нет. Опять ошибаюсь. Он стоит, облокотившись спиной о стену. Но я помню, что никого не было! Курит. Медленно вытаскивает сигарету и выдыхает клубы серого дыма. Я аккуратно сначала сажусь, а потом встаю и подхожу к парню. От него пахнет перегаром. Мерзкий запах. Не люблю пьяниц, но он исключение. Он, как всегда, красив. Безумно красив. Вдыхаю этот запах и морщусь. Но протягиваю руку к его руке. Хочется прикоснуться.
— Дай сигарету, — говорю я слишком мягко, и он смеется.
— Тебе нельзя, — произносит слишком загадочно.
Он осматривает меня, а я, в свою очередь, покрываюсь мурашками. Потом все-таки достает черную пачку. Протягивает мне. Я беру и незаметно касаюсь его, засовываю в рот сигарету и наклоняю лицо, придерживая растрепанные волосы, чтобы он зажег. Чиркает спичкой, и я прикуриваю. От неожиданности кашляю и сплевываю. Мерзко, но я делаю затяжку. Снова и снова, пока сигарета не заканчивается. Прошу еще одну, и парень дает. Я проделываю то же самое.
Жизнь — дерьмо, я в этом убедилась. Если бы я могла поцеловать Эрика, то… Размечталась, дура. Он никогда не позволит поцеловать себя. Он настолько… Эгоист. Сейчас или никогда. Я открываю рот, но все слова иссякли. Попытка номер два.
— Эрик… — пробормотала я и подвинулась ближе.
— Что? — резко рявкает он.
Я залилась румянцем.
— Я тебе хотела сказать, — я запинаюсь, но четко говорю, — Я… Я… Эрик, я теб-бя люб-б-блю, — последнее слово я проговорила быстро, но с запинками.
Он немного опешил и сжал кулаки.
— Эллен… Какая ты глупая, — он подходит ко мне вплотную и прижимает к стенке.
— Эр-рик, что ты делаешь? — пропищала я.
Мне никогда не было так страшно. Он прижимает меня к себе, держит меня за талию. Что я еще могла подумать?
— Эллен… Ну, давай же, скажи, что хочешь меня, — шепчет мне на ухо парень, отчего я становлюсь красной.
— Нет, Эрик… Пожалуйста, не трогай меня, — говорю я, пытаясь выбраться, но он так крепко держит.
Мне страшно.
— Давай, скажи, — он впивается мне в губы.
Я опешила. Еще недавно он говорит, что ненавидит меня, а сейчас целует, кусает губы. Мне не хватает воздуха, я судорожно пытаюсь вдохнуть частичку жизни. Но он — моя жизнь. Я хватаюсь за край его футболки.
Черт. Что-то здесь не то. Что-то не то. Не верю. Не ве-рю. Я отталкиваю его от себя, но парень лишь обнажает ряд зубов. Нет. Нет, это просто сон. Ущипни себя, Эллен. Черт. Не выходит.
Эрик снимает с меня футболку. Я пытаюсь отпихнуть его, но что-то мешает. Я не знаю что. Не вижу, по крайней мере. Он резко задирает и свою футболку.
Я в панике бью по его плечам, но он лишь усмехается.
— Эллен! — чей-то до боли знакомый голос взялся из неоткуда. Он встревоженный, с ноткой напряжения.
Я все еще пытаюсь выбраться, но Эрик держит меня крепко, покрывая засосами мою шею. Мне неприятно, но я, по сравнению с ним, мелкая муха. Мне хочется плакать, но что-то останавливает меня. Это сон. Да, да. Сон. Эрик не станет делать так… Вот в чем-чем, а в этом я не уверена. Все может быть.
Все-таки очень реалистичный сон. Даже слишком, скажу я. От его запаха перегара меня подташнивает, я задерживаю дыхание. Выдыхаю из-за того, что не хватает воздуха. Голова кружится, и я думаю, что лучшим в этой ситуации будет просто заснуть.
— Эллен! Эллен, черт тебя подери, проснись наконец! — чей-то отчаянный крик снова впился в мой мозг.
Я закрываю глаза, меня всю колотит. Пытаюсь расслабиться, но я слышу звук брошенного ремня. Боже. Когда он уже вовсю прислонился ко мне и дышит в ухо. Как только он подался вперед, я упала на свое мягкое местечко. Глаза открыть я не смогла, но запаха перегара в воздухе больше не было.
Открываю глаза и вижу перед собой Дэвида. Его волосы взъерошены, а лицо в недоумении. Он смотрит на меня, а я на него. Долгое молчание повисло в воздухе. Я лежу на холодном полу у пропасти, в считанных сантиметрах от обрыва.
— Эллен, — выдохнул парень и приподнял меня, одновременно обнимая, от чего я покраснела. — Боже, я думал, ты умираешь. Ты вся колотилась, бледная такая. Ох, не пугай меня так, — парень пробормотал все это и отпустил меня.
— Дэвид… — прошептала я.
Что еще можно сказать человеку, который беспокоится обо мне больше, чем о самом себе? Он — настоящий друг.
— Ладно, все. Поднимайся, — парень аккуратно потянул меня за собой. — Скоро нас выведут к родителям. Круто, да? Мои не придут, потому что они из Бесстрашия, и я могу их видеть хоть каждый день! — оптимистично рассказал парень. — Хочешь, я составлю тебе там компанию?
Я немного удивилась, но поднялась и пробормотала:
— Было бы неплохо. Я не уверена, что мама придет. Она думает, что я — предатель, — говорю я, и слезы наворачиваются на глаза, но я быстро смахиваю их.
Хорошо, что Дэвид ничего не заметил. Он ведет меня по узкому коридору, в котором есть секретный — если верить Дэвиду — поворот. Он отодвигает один кирпич, и мы вместе проходим в Яму. Точнее, за угол. А потом мы, как ни в чем не бывало, подходим к Четыре. Эрика нет, и я облегченно вздыхаю.
— Так. Все в сборе. Идем за мной, — фыркает мужчина — нет, скорее, парень — и проходит по порожкам, ведущим на второй ярус.
Там все так же, не считая огороженные балкончики. Где-то стояли красные цветы, где-то каменные небольшие барельефы в стенах. Это смотрелось классно, но я не успела ничего толком посмотреть, ведь Четыре чуть ли не бежал.
Мы шли недолго. Пришли в огромную светлую комнату. Даже не скажешь, что это собственность Бесстрашных, а не Искренних. Или Эрудитов… Ну ладно, главное то, что я увижу маму.
Я пробежалась глазами по лицам людей. Если бы я даже и не увидела маму, я бы не вздрогнула, как сейчас.
Потому что я вижу в считанных метрах от меня… Джоанну Рейс. Да, именно она — представитель Дружелюбия. Вы спросите, как я догадалась, что она ко мне? Она улыбнулась мне и поманила меня рукой. Сказать, что я испугалась — ничего не сказать. Я медленно подхожу к ней, она не отходит, а лишь поправляет прядь своих волос.
— Приветствую тебя, юная Бесстрашная, — произнесла она и приобняла за плечи.