– Я понимаю, о чем ты. – сказал я, – я жил в вашей гостинице, был в вашем кинотеатре, не том, где «Форсаж» идет, а в настоящем, был в твоей лавке наконец. Я даже снова начал расплачиваться наличкой, а не банковской картой. И мне это очень нравится.
– Осталось каретой обзавестись. – сказала Рита, – Ах, да и лоскутным одеялом.
Пока мы говорили успели добраться до Собора Нафанаила Первозванного. Воспоминания о появившемся в городе убийце заставили меня крепче прижать к себе Риту, словно этим я мог защитить ее. Я не мог допустить чтобы с ней что-нибудь случилось и готов был уехать с ней куда угодно, если это могло помочь.
– Ты не звонила родителям? – спросил я.
– Нет еще. – ответила Рита, – как доедем сразу же позвоню отцу. Спасибо тебе Патрик. Я не думала, что ты так запросто поедешь со мной.
– Пару дней назад, я сам не думал, что на такое способен. – сказал я.
– И что изменилось? – спросила Рита, хотя знала ответ, но наверно хотела услышать это от меня.
– Я повстречал Вас, Ваша Светлость. – ответил я.
– Патрик, ты понизил меня рангом? Куда девалась богиня?
– Рита, просто я не ожидал, что ты окажешься герцогиней и обращаться к тебе как к титулованной особе позволяет мне чувствовать интимность наших отношений. Это очень личное, только между мной и тобой. А тебе как больше нравится?
– Ты знаешь, вот когда мы просто общаемся мне очень приятно слышать от тебя «Ваша Светлость», я начинаю чувствовать себя особенной и возвышенной. – Рита приблизилась и понизила голос, – А когда мы в постели, то конечно богиня.
Она снова не удержалась и легонько прикусила мне мочку уха. Я повернулся к ней и поцеловал в губы. Мы замолчали и оставшуюся часть пути просто наслаждались нежной близостью и сиянием наших глаз.
Пока Рита разговаривала с отцом по телефону, я осмотрелся. С передней части поместье было окружено высоким каменным забором и войти в него можно было только через большие кованные ворота с аркой, на которой вычурными позолоченными буквами красовалось его название. Ворота были распахнуты и за ними начиналась мощенная дорога ведущая к главному входу. Само здание оказалось трехэтажным традиционного викторианского стиля, очень внушительное и монументальное. Мне всегда нравились такие места. Было в них что-то таинственное и атмосферное, что позволяло им существовать вне времени и жить своей жизнью.
Рита закончила разговор и подойдя ко мне взяла за руку. Мне невольно вспомнилась Катарина, которая хотела сделать тоже самое и почему-то стало неловко, но тепло исходящее от ладони Риты быстро рассеяло эту неловкость.
– Патрик, – сказала она, – возможно послезавтра мы сможем выехать. Кстати, поместье дядюшки Августа ничуть не уступает этому, тебе понравится.
– Что случилось с моей жизнью? – рассмеялся я. – Знатные особы, поместья.
– Патрик, ты забыл упомянуть актрис.
– Ваша Светлость, всего одна и, если вы будете так часто упоминать о ней, кто знает, что может случится.
– Ладно, – сказала Рита, – возможно я больше не стану говорить о ней. Но только возможно!
Мы поднялись по широким ступеням и вошли в дом барона. В большом холле нас встретил один из смотрителей музея, одетый в костюм дворецкого. Оказалось, Рита хорошо его знала. Дворецкий понял, что провожатый нам не нужен, Рита легко его заменит. Он пожелал нам приятного осмотра и напомнил, что через час поместье закроют.
– У нас немного времени, – сказала Рита, – так что идем к его женам.
– И много у него их было? – спросил я.
– Кому как, – улыбнулась Рита, – Четыре это много?
– У меня и одной то не было, так, что не знаю.
В холле по бокам были лестницы ведущие на второй этаж. Мы поднялись по одной их них и повернули в коридор ведущий в левую часть здания.
– Здесь покои первых двух жен. С самой первой и начнем. – Рита прошла к одной из комнат.
Мы оказались в просторном будуаре, выполненном в бордово золотых тонах, с двумя французскими окнами, ведущими на балкон. Комната впечатляла изыском и роскошью. Возле одной из стен стоял длинный дамский столик с большим зеркалом, обильно уставленный всевозможными флаконами, пудреницами и прочими женскими принадлежностями. Напротив, стояло резное бюро красного дерева. В одном из углов столик для раскладывания пасьянсов, с разложенными на нем картами, в другом комод, на котором на котором стоял патефон с несколькими пластинками. Одна из раскрытых дверей вела в просторную ванную комнату с мраморной купелью в центре, в вторая в гардеробную, увешанную многочисленными нарядами. Жены барона утопали в роскоши, но жили очень недолго.