Между французских окон под балдахином, где должна быть кровать на постаменте стоял саркофаг со стеклянным верхом от чего комната обретала жутковатый оттенок. В этом саркофаге покоилась обнаженная жена барона. Совсем молодая и очень красивая девушка хранила свою красоту уже более восьмидесяти лет. Не думаю, что это было кощунством выставлять ее на показ публики. Она стала произведением искусства и выглядела гораздо лучше, чем Ленин или Мао Цзэдун. Мастерство бальзамирования впечатляло, девушка выглядела как живая.
Рита, дав мне возможность осмотреться, прижалась ко мне сзади и спросила.
– Что скажешь святой Патрик?
– Не думал, что увижу что-то подобное. Превратить смерть девушки в это художество, надо быть одержимым извращенцем, но я признателен барону за то, что смог это увидеть.
– Барон и был одержимым извращенцем. Посмотри на той стене фото и прочти записи. Я не стану тебя отвлекать. Пойду нарядами любоваться. – Сказала Рита и оставила меня одного, уйдя в гардеробную.
Нас стене в резных деревянных рамках висело несколько фото и странички с текстом. Все фото оказались эротическими и выглядели просто потрясающе. Многим современным фотографам глянцевых журналов было чему поучится. Делая сотни снимков на свои супернавороченные камеры и, рихтуя их в фотошопе, мало кому из них удавалось добиться того, что смог одержимый барон на черно-белом негативном аппарате. Возможно, во многом виной был сам материал, современные стервозно-анорексичные модели рядом не стояли с девушкой, лежащей в саркофаге.
Рассматривая фотографии жены барона, я понял, что уже видел эту девушку в той странной комнате с бабочками. Именно она была на одном из фотопортретов, висящих на стене. Скорее всего в этом не было ничего случайного, просто мне не хватало ума уловить суть всего увиденного. Было ясно только одно, вокруг что-то происходило, и я оказался невольным участником этой пьесы. Возможно уехать с Ритой и ее родителями было лучшим, что я мог сделать.
Рассмотрев все фото, я принялся читать записи.
«Элайза Дигиреску, в девичестве Дэй. Родилась 09.03.1909. Первая законная супруга барона Чезара Дигиреску. Венчание состоялось в Бухаресте в Кафедральном Соборе Святого Иосифа 22 мая 1927 года. Сразу после венчания барон с молодой супругой прибыл в Серебряные Холмы, где обосновался в фамильном поместье «Дикие Розы».
Замкнутость и нелюдимость барона лишили Элайзу возможности часто бывать на публике. Ее могли видеть только на воскресных службах в Соборе Святого Павла и изредка в модных магазинах в сопровождении барона. Элайза всегда выглядела безупречно, поражая случайных свидетелей своей красотой, изящными дорогими нарядами и утонченными украшениями. Даже в церкви она выглядела жемчужиной на морском песке, вызывая зависть и неприязнь местных красавиц.
Несколько раз в год пара выезжала за границу, чтобы посетить оперу или посмотреть новую пьесу в театрах Парижа, Вены, Милана, Праги. Там же приобретались лучшие наряды, украшения и парфюмерия. Эти поездки позволяли Элайзе на время избавиться от заточения в поместье барона.
Летом 1930-го года, после одной из таких поездок, Элайза почувствовала первое недомогание. Позже недомогания и слабость повторились, и доктор поставил роковой диагноз – туберкулез. Блеск глаз и румянец сделали Элайзу еще привлекательней, но и она и барон понимали к чему это приведет.
Элайза совсем перестала появляться на людях, проводя время в своем будуаре за чтением любовных романов и слушая грампластинки. Барон страстно увлекся фотографией, пытаясь сохранить на снимках ее красоту, что и стало началом его одержимости.
Вскоре барон узнал о чудесной годовалой девочке Розалии Ломбардо, чье искусно бальзамированное тело находится в Катакомбах Капуцинов и срочно выехал в Палермо. Вернулся он полностью поглощенный новой безумной идеей, а уже в сентябре в поместье прибыл Роберто Бова, талантливый химик и специалист по бальзамированию. Элайзе он был представлен как доктор.
Роберто занялся обустройством лаборатории, выписав все необходимое из Палермо. Барон продолжал делать снимки почти обнаженной Элайзы, которая позировала, уже не стесняясь своей наготы. Обреченность лишила ее остатков воли, сделав послушной куклой в руках барона. Потом она снова уединялась в своем будуаре и читала очередной роман, проживая чью-то счастливую жизнь.
Когда все было готово барон под видом лекарства дал Элайзе наркотик и смертельную дозу снотворного. Он хотел, чтобы Элайза умерла со счастливой улыбкой на лице. После смерти и проведенного бальзамирования обнаженное тело Элайзы поместили в специально изготовленный саркофаг. Элайза стала первым экспонатом в безумной коллекции барона.»