– Тебя не пугает близость его мертвых жен? – спросил я.
– Заткнись. – ответила она и застонала.
Я заткнулся, потому что мне тоже стало не до мертвых жен, баронов и прочего. Я просто склонил голову и стал целовать ее грудь.
– Да, так лучше. – прошептала Рита.
Я кончил сразу вслед за ней. Рита так и осталась сидеть, обессиленно повиснув на мне.
– Патрик у меня давно не было столько вина и секса, как последние два дня. Я наверно наверстываю упущенное. Ты прекрасный собутыльник и любовник.
Рита слезла с меня, и довольная растянулась в ванной. Я вылез из воды, чтобы выпить. Последнее время у меня тоже не было много вина и секса, до приезда в Серебряные Холмы. А здесь я получил все сполна от самой лучшей девушки на свете.
– Налей мне тоже пожалуйста. – попросила Рита. – Ты говорил про его жен, так вот они одна из городских легенд.
– О чем она?
– Легенда гласит, что, когда сюда попадает человек похожий на барона. Не внешне, а тот, что держит женщину за красивую куклу или как какую-нибудь вещь в своей коллекции. На этого человека они насылают порчу. Лишают его мужской силы, и он заболевает туберкулезом. Так что смотри, если за тобой водится один из этих грехов, бойся мертвых жен.
– Интересная легенда, – сказал я, – и главное не обычная, без всяких кровожадных призраков и безумных баронов.
– А барон вообще умер где-то в Америке. Он сбежал в разгар второй мировой, бросив свою бесценную коллекцию.
– Удивительно, как он смог оставить все это?
– Здесь ему грозила виселица. Правда о его женах всплыла наружу. Ему пришлось бежать. Самое забавное, что он провел последние годы жизни в приюте для умалишенных. Он вроде как окончательно свихнулся, когда не смог найти пятую Элайзу.
– Они что, все четыре так похожи? – спросил я.
– Да, Патрик, барон находил практически ее копии и ему в этом помогали несколько нанятых им агентов.
– Барон точно башней поехал, но одно у него не отнять, фотограф он был отменный.
– Патрик, давай вернемся, я хочу в мягкую постельку под бархатное одеяло.
Рита выбралась из ванны и взяла большое полотенце, висевшее на стене.
– Прости, Патрик, полотенце одно, так что придется тебе пользоваться уже мокрым.
– Почту за честь, ваша светлость. – ответил я.
Рита передала мне полотенце и повертела в руках корсет.
– Не стану его одевать. В нем совсем неудобно, как они их только носили. – сказала Рита.
– Издержки эпохи. Тогда не было фитнеса, и они не делали пробежки, как ты, а выглядеть хотели стройными.
– С чего ты взял что я бегаю? – спросила Рита.
– У тебя красивые сильные ноги. – ответил я.
Рита довольно улыбнулась.
– Ты угадал. – ответила она, – Это с тобой я впала в разврат и пьянство, а обычно бегаю три-четыре раза в неделю.
– Завтра у тебя вряд ли получится. – рассмеялся я.
– Ха, ха. Секс сжигает не меньше калорий. Чулки я, пожалуй, одену. В них я чувствую себя придворной шлюхой и меня это жутко заводит.
– У придворных шлюх были мохнатые письки. – сказал я.
– Говорю же ты извращенец. – ответила она. – Идем в мягкую постельку.
Мы покинули будуар Элеоноры и отправились обратно в покои барона. Рита похоже опьянела. Я видел, как ее иногда пошатывает и движения потеряли уверенность. В ее бутылке плескалось совсем немного вина. Ничего у нас есть еще бутылка «Бароло» 1934 года, заботливо оставленная бароном. Это действительно ночь разврата и пьянства, как сказала Рита. Незабываемая ночь в таинственном особняке.
В этот момент я почувствовал чье-то дыхание на своем лице и пламя свечей едва не погасло от этого дуновения. Потом все прекратилось. Я посмотрел на свою бутылку. В ней тоже было меньше половины. Видно, и я весьма нетрезв и принял сквозняк за потустороннее дыхание.
Без корсета Рите было лучше. Он не скрывал ее прекрасную смуглую спину, которая и без него была идеальна. Теперь я мог видеть полную коллекцию бабочек, которых успел полюбить, и они перестали пугать меня. Не страшно что бабочки не живут долго. Это были уже не живые бабочки.
Рита остановилась и повернулась ко мне.
– Патрик, я счастлива, но почему-то мне грустно. Я готова заплакать. – сказала она. – Скажи, что всегда будешь со мной.
– Всегда, ваша светлость. – ответил я, – Я уже присягнул вам моя герцогиня.
Рита прижалась ко мне всем телом и поцеловала. Я хотел погладить ее чтобы успокоить, но мои руки были заняты. Ту, что с подсвечником я и вовсе держал как можно дальше. Ее внезапная хандра ушла, и я снова увидел лукавую улыбку и сияние изумрудных глаз. Мы пошли дальше и скоро снова оказались в покоях барона.