– Смотрю вы тут развлекаетесь. – сказала она, рассматривая нашу веселую компанию. Потом представилась. – Марина.
Мы с Келларом пожали ей руку и представились в ответ.
– Марина, безумно рада тебя видеть, спасибо что приехала. – сказала Рита.
– Держи свои трусики и футболку, – ответила она, протянув ей пакет с бельем, – я думала ты совсем голая.
Рита полезла в машину переодеваться.
– Я так поняла этот босой молодой человек приятель Риты.
– Да, – кивнул я – а Келлар наш спаситель. Он дал нам телефон, одежду и водку.
– С вас наверно хватило бы одной водки. – улыбнулась Марина, – Спасибо тебе Келлар за то, что выручил мою подругу. Я могу сделать тебе аэрографию, если у тебя есть авто на четырех колесах.
– Есть, – ответил Келлар, – и я обязательно воспользуюсь твоим предложением.
Рита вернулась в длинной бежевой футболке с рисунком клоуна, жонглирующего мороженым, которая была короче куртки, и Марина увидела красные подвязки.
– Матерь Божья! – воскликнула Марина, – где ты добыла такие чулки. Я просто обязана нарисовать тебя в них.
– Марина, я потом тебе расскажу, сейчас мне хотелось бы вернуться домой.
– А может давайте все ко мне? – предложила Марина.
– Мне бы очень хотелось с вами поехать, – сказал Келлар. И по нему действительно было видно, что он жалеет, что не может поехать с нами. – но мне нужно ехать, иначе я не оказался бы здесь ночью.
– Жаль, что так. – сказала Марина, – тогда доброго пути.
Келларр попрощался с нами и уехал. Мне подумалось, что он вернется гораздо раньше, чем через год. Теперь его связывало с Серебряными Холмами нечто большее, чем рыбная ловля и пиво в «Лепреконе».
Рита улеглась на заднее сидение, а мне пришлось сесть вперед.
– Ну, рассказывайте голубки как вы оказались как вы оказались голые на загородной дороге. – спросила Марина.
Я помалкивал, не зная, насколько подробно Рита хочет поведать эту историю. Рита тоже не торопилась с ответом.
– Значит везти тебе трусики полвторого ночи это пожалуйста, а рассказать как ты без них оказалась … Тоже мне подруга.
– Марина, я устроила Патрику эксклюзивную экскурсию по «Диким Розам», но потом кое-что случилось и нам пришлось сбежать. Обещаю все рассказать тебе подробно, но не сейчас. У меня была очень бурная ночь и мне пришлось выпить водки, так что оставь меня в покое просто отвези домой.
– Ладно. – ответила Марина, – Вам повезло, что вы меня застали. Завтра в полдень я уеду в Женеву, на выставку одного моего приятеля. Вернусь через несколько дней и жду вас обоих в гости.
– Не получится. – сказала Рита, – мы тоже завтра уедем.
– Жаль. А куда?
– Марина, ты курсе про убитого священника и пропавшего детектива Олсона?
– Конечно в курсе. Весь город в курсе. – ответила Марина, – Ты хочешь сказать?
– Мартин почти уверен, что это Хэтфилд. Ты же знаешь мои родители тоже замешаны в этом деле.
Рита поднялась и придвинулась ближе, положив руки на спинки наших сидений.
– Рита, это очень плохо. Хэтфилд опасен и думаю невменяем.
– Поэтому мы хотели погостить у дядюшки Августа, пока его не найдут.
– Шестнадцать лет прошло. – сказала Марина, – он наверно сильно изменился. Надеюсь, его скоро поймают, а за убийство священника сидеть ему до конца жизни. Зачем только он вернулся.
Рита снова улеглась, а Марина задумчиво смотрела на дорогу. Мы уже въехали в город, который встретил нас разноцветными словно праздничными огнями. Сияли витрины магазинчиков, фонари, развешанные вдоль дорог гирлянды. Навстречу попадались машины, по большей части такси. Ночной город был уютен и прекрасен.
Теперь при свете огней я смог увидеть на капоте «Опеля» Марины аэрографию, которая тоже оказалась в черно серых тонах. Рисунка толком я не мог разглядеть. Видел только что это девушка.
– Пьеро на машине Риты твоя работа? – спросил я.
– Да. – ответила Марина, – У меня неплохо получается.
– Неплохо!? – воскликнул я, – Да это шедевр, у меня все нутро перевернулось.
– Спасибо, рада что оценил мои старания. Я с детства увлекалась рисованием, но настоящей страстью это стало, когда я совсем девчонкой повстречала одного известного художника. Он дал мне несколько уроков и не только. Он изменил меня, сделав мое восприятие острым как бритва. Он уже тогда был на грани безумия и очень скоро умер. Его звали Берэ.
Я совсем не удивился, потому что сам уже стал догадываться о ком она рассказывала.