– Давай присядем. – предложил я.
Мы сели на один из диванов.
– Ты не представляешь, как мне хочется снять эти туфли и платье и прилечь.
– Нет не представляю. Никогда не носил платье, хотя туфли и костюм меня тоже сильно утомили.
– Патрик. – улыбнулась Рита и провела ладонью мне по лицу.
– Тебе обязательно быть здесь все это время? – спросил я.
– Не знаю, но мне хотелось бы проявить уважение ко всем этим людям. Еще час я подержусь, может быть дольше. Если ты дашь мне еще выпить и будешь рядом.
– Прямо сейчас?
– Нет, немного позже, иначе я напьюсь.
Мы продержались больше двух часов. Около шести вечера мы поднялись в комнату Риты. Она скинула туфли и рухнула на кровать. Я присел рядом и стал массировать ей ступни.
– Патрик, это божественно. – сказала Рита, – помоги мне раздеться.
Я снял с нее чулки и перчатки, помог снять платье. Рита осталась только в черном нижнем белье. Я вопросительно посмотрел на нее.
– Трусики оставь. Я не могу сейчас, когда все эти люди ходят где-то рядом.
– Я тоже не настолько циник. – сказал я, расстегивая лифчик.
Рита нырнула под одеяло. Я разделся и лег рядом с ней. Было только начало седьмого, но мы оба вымотались и быстро заснули.
Я проснулся посреди ночи от того, что Риты не было рядом. Я прислушался, но в ванной было тихо. Несколько минут я лежал ожидая, что она вернется. Потом накинув халат, я спустился на первый этаж. Везде было темно, но я все равно прошел по гостиной и столовой в поисках Риты. Ее нигде не оказалось. Осмотрев веранду, я вернулся на верх в ее спальню.
Платье висело на спинке стула, а ее халатика не было. Я не мог просто так снова лечь спать, не зная где она. Снова выйдя из спальни, я прошел по галерее второго этажа и заметил тонкую полоску света под одной из дверей. Я хотел было войти, но решил сначала постучаться.
Дверь приоткрылась, и я увидел Риту.
– Патрик, входи, это кабинет отца. – сказала она, пропуская меня внутрь, – Прости, что оставила тебя одного.
Я осмотрелся. Перед окном находился массивный старомодный письменный стол, на котором стоял компьютерный монитор и всякая нужная мелочь, вроде подставок для ручек и бумаг, настольного календаря и прочего. Одну из стен занимали высокие до самого потолка деревянные стеллажи, заполненные книгами, рамками с фото и разными безделушками. Возле другой стены стоял заваленный бумагами столик и два кресла. На самой стене было прикреплено несколько чертежей.
Рита присела в одно из кресел, приглашая сесть меня во второе. Вместо этого я уселся на мягкий ковер на полу возле ног Риты и поцеловал ее колени.
– Я волновался, пока искал тебя.
Рита погладила мои волосы.
– Я не думала, что ты так быстро проснешься. Мне захотелось порыться в бумагах родителей.
– Хочешь найти что-то интересное? – спросил я.
Рита ответила не сразу. Наверно было что-то личное и она сомневалась стоит ли мне об этом знать. Потом она все-таки решилась.
– Патрик, скорее я боюсь что-то найти, но, если это есть, я просто обязана знать. Мои родители часто вели записи. Они делали это много лет с той поры, когда стали парой. Кое-что не дает мне покоя и мне нужно найти эти семейные летописи чтобы разобраться.
– Ты уверена, что хочешь открыть этот ящик Пандоры? Случается, что знание убивает.
– Патрик, это не просто любопытство. Мы часто закрываем глаза, чтобы облегчить себе жизнь и пребывать в счастливом неведении. Я не могу жить с широко закрытыми глазами. Это моя семья и я последняя хранительница этой летописи.
– Рита, я тоже хочу стать твоей семьей. Если бы не траур, я готов хоть завтра пойти с тобой под венец.
– Ты делаешь мне предложение?
– Да.
Рита опустилась на колени рядом со мной и посмотрела мне в глаза. Потом мы обнялись, и она сказала.
– Патрик, милый мой, Патрик, конечно, я согласна.
Мы долго целовались, не поднимаясь с колен, а потом продолжили, уже повалившись на ковер. Вдоволь насытившись губами друг друга, мы лежали на спинах влюбленные и счастливые.
– Что именно ты ищешь? – спросил я, – В смысле как это выглядит.
– Я думаю что-то вроде больших тетрадей в коричневых кожаных обложках. Я несколько раз их видела и в детстве и позже, но теперь я не нахожу ничего похожего. Утром я посмотрю в других местах, а сейчас мы можем вернуться в спальню.
Второй раз мы проснулись уже вместе, около восьми утра. Внизу все выглядело как обычно. От вчерашнего почти ничего не осталось. Только фото Марии и Густава в траурной рамке, стоявшее на каминной полке и завешанное черным зеркало.
После завтрака дядя Август и Конрад стали собираться в обратную дорогу, но уехали они не сразу. Рита больше часа провела с Августом в кабинете отца. Я это время провел с Конрадом, возобновив вчерашнюю беседу, но в это раз без бренди, а с графином лимонада, приготовленным Кларой. Лимонад оказался очень кстати. На веранде было жарко, не смотря на ранние часы. Мне было приятно общаться с Конрадом, потому что последнее время я был лишен мужских компаний. Большинство моих друзей и приятелей разбросало по разным уголкам мира. В Серебряных Холмах мне довелось только пару раз поболтать с Дугаллом. Я подумал, что надо навестить его перед отъездом.