Регина после смерти матери стала серьезной обузой. Она пребывала словно в каком-то дурмане и путалась у Хэтфилда под ногами. И если с Ингой у него возникла близость, то Регина была совершенно чужой для него. Он не знал зачем она оказалась здесь и считал ее причастной к смерти Инги, женщины ставшей светлой частью его жизни. Теперь он пребывал в полной тьме, оставшись наедине с человечком, поселившимся в его голове.
Когда Регина увязалась за ним в «Кукольный дом», Хэтфилд понял, что ее тоже придется убить. Не зачем ей было приезжать в Серебряные Холмы и лезть в его дела. Все должно было быть по-другому, но что-то постоянно вмешивалось и Хэтфилд еще больше обозлился на город и его жителей. Ему уже было недостаточно тех убийств, что он совершил. Ему хотелось продолжить расправу, но как бы он не был безумен он понимал, что сейчас ему следует затаиться.
После ночи в «Кукольном доме» Хэтфилду пришлось скрываться в заброшенной хижине на берегу озера Топака. Самом дальнем от города, где не было кемпингов. Озеро окружал лес и подступы к нему были сильно заболочены. К озеру даже не было дороги. Хэтфилд добирался сюда на байке, который оставлял на границе болот и дальше шел пешком. Он заранее запасся продуктами, по большей части консервами и хорошим спальником. Вода была поблизости в роднике. Хэтфилд узнал про эту хижину от Нильса. Ее называли «логово самогонщиков», которые обосновались тут после второй мировой. В хижине все еще сохранились дровяная плита и перегонный куб. Он мог прожить тут около месяца и думал, что этого будет достаточно, чтобы все утихло.
Рита проснулась немногим за полночь. Я спал очень чутко и сразу почувствовал ее пробуждение. Он встала с кровати и прошлась по комнате, словно не зная, что делать дальше. Я приподнялся на кровати давая знать, что тоже не сплю.
– Патрик, – сказала она, – я не знаю, что теперь будет. Я потерялась.
– Я знаю. – ответил я, – Мы уедем отсюда подальше и начнем новую жизнь. Пусть все останется в прошлом.
– Патрик, я знаю, что ты прав, но не смогу избавиться от этого до конца своих дней и самое ужасное, что я снова трясусь от страха. Понимаешь? Я снова та девочка подросток, которая каждое утро просыпалась с мыслью о том сколько дней осталось прожить. Не говори мне, что я должна выбросить это из головы и наслаждаться каждым новым днем. Я знаю это сама! Но это не долбанная диета или инсулиновые шприцы. Это как опухоль в голове, которая давит на одну клавишу и не позволяет думать ни о чем другом.
– Рита, поверь мне, это только сейчас. Через день эта клавиша ослабнет, а через какое-то время заиграют новые. Трагедии случаются и люди живут дальше. Никто не знает сколько он проживет. Регина не собиралась умирать в двадцать один. Заранее хоронить себя бессмысленно. Я провел несколько дней с тобой, а мне кажется, что целую вечность. Все зависит только от нас как прожить эту жизнь и не важно, насколько длинной она будет.
Я говорил не только для Риты. Я пытался сам смириться с этим кошмаром и не выдать Рите свой страх.
– Патрик, мы могли бы посмотреть какой-нибудь дурацкий фильм?
В этой просьбе я уловил первые признаки просветления и с радостью ухватился за эту идею. Это могло хотя бы на время прервать наши горькие мысли.
– Что значит дурацкий? – уточнил я.
– Наверно мелодрама, где много персонажей и все говорят глупости.
– Я не эксперт в этом, но мне почему-то кажется, что почти любая подойдет.
Рита поднялась с кровати и сделав пару шагов замерла. Она испуганно посмотрела на меня.
– Патрик, я боюсь идти в гостиную, там …
– Там ничего нет, не бойся, я все убрал.
– Патрик, святой, Патрик. – только и сказала она.
Мы не стали долго копаться в запасах «нетфликса» и включили первое что показалось подходящим. Мы сидели в обнимку на диване и смотрели на смехотворные проблемы мелькавших перед нами людей. Это действительно помогало. Может миром правят вовсе не деньги, а любовь?
Рита заснула на третьем фильме. Я продержался до финальных титров. Я не понес ее в спальню, побоявшись разбудить, а просто пристроился рядом. Даже во сне лицо Риты не выглядело безмятежным, и я очень надеялся, что к утру оно прояснится.
Утром мне все время казалось, что Рита где-то далеко. Только малая ее часть оставалась со мной и мне никак не удавалось вернуть ее. Мы оба словно ходили по минному полю. Каждый шаг, каждое слово были редкими и осторожными. Я видел тень пробегавшую по лицу Риты, когда ее взгляд падал на полки, где еще вчера стояли ее куклы или на капельки крови из ее порезов на ковре. Иногда наши глаза встречались и мне становилось не по себе от ее взгляда холодного и отрешенного.