– Как Рита? – спросила графиня, – она звонила мне перед вашим приездом и сказала, что недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы приехать. Я волнуюсь.
– Не стану вас обманывать, – ответил я, – Рита пытается держаться, но ей тяжело.
Графиня ждала, что я продолжу, словно вытягивая из меня то, что я знаю, но я сделал вид, что мне больше нечего сказать. Глядя на графиню, я чувствовал, что она знает больше, чем я мог подумать и догадывался, что она думает так же по отношению ко мне. Несмотря на это мы не собирались откровенничать.
– Давайте угощу вас чаем. – предложила графиня.
– Спасибо, с удовольствием. – ответил я, вспоминая напутствие Риты.
Графиня встала и направилась в столовую, где попросила домработницу приготовить нам чаю. Я тоже поднялся из кресла.
– Позволите немного осмотреться? – спросил я.
– Да, пожалуйста. – ответила графиня.
Я прошелся по гостиной бегло осмотрев картины и задержался возле одной. Это была девушка, идущая по набережной. Я почти был уверен, что знаю чья эта работа и действительно в нижнем правом углу стояла знакомая подпись – Берэ. Я стал изучать картину пытаясь увидеть деталь, выпадавшую из реальности. Сначала внимательно изучил девушку. Она очень напоминала графиню, если бы той было немногим за двадцать. Причудливую прическу девушки держало несколько заколок со свисающими нитями жемчуга. Старомодное платье в пол, зауженное на бедрах и с оборками на груди, выглядело реверансом к началу прошлого века, хотя писалась картина в самом его конце. Тянувшиеся вдоль набережной лавки и прохожие на заднем плане выглядели гораздо современней словно подчеркивая уникальность девушки с жемчугом в волосах. Я так и не смог найти странностей в этом пейзаже и так увлекся поиском, что не заметил, как подошла графиня.
– Вижу вас сильно заинтересовала эта картина. – сказала она.
– Да, – ответил я, – Сначала я узнал художника, а потом пытался найти что-то необычное.
– Нашли?
– Нет, – ответил я, – но девушка поразительно похожа на вас. Думаю, это в этом и есть странность этой картины.
– Думаю вы удивитесь еще больше, посмотрев фото на каминной полке.
Мы подошли с графиней к камину, на котором стояло несколько фотографий в рамках. Я сразу понял какое именно она имела ввиду. Я увидел фотопортрет графини с такой же прической как на картине и с жемчужными заколками.
– Фотография сделана в шестьдесят четвертом году. Она единственная и не покидала этой комнаты. Берэ написал более десяти картин из серии «Жемчуг в ее волосах» в конце девяностых. Мне подарила ее Марина, подруга Риты, уже после его смерти.
– Удивительно. – только и сказал я и стал рассматривать остальные фото.
Я снова наткнулся на нечто удивившее меня второй раз. Я спросил графиню, что за женщина на соседнем фотопортрете. Оказалось ее мама. Но привлекла меня не сама женщина, а подвеска на причудливой цепочке. Она выглядела как маленький фонарь вроде тех, что очень давно носили со свечей внутри. Внутри этого фонарика лежал камешек похожий на яблочное семечко, который, казалось, светился. Именно светился, а не играл на свету как любой драгоценный камень. Я видел точно такую подвеску на фото с Элайзой и был уверен, что она единственная.
Я не решился спросить графиню о подвеске, но мне показалось, что она поняла причину моего любопытства. Поняла, но ничего не сказала, вместо этого пригласила меня к столу, где уже стоял поднос с чайником и приборами.
– Знаете, Патрик, – сказала графиня, – я думаю мы могли бы с вами пооткровенничать, когда узнаем друг друга получше.
Я хорошо понял ее намек. Графиня действительно что-то знает, но не готова обсуждать это со мной и думаю это касается не только родителей Риты. Мне казалось, что графиня значимая фигура в этом городе, причем не только по положению. Она замешана в том, что твориться вокруг с давних лет.
Я поблагодарил ее за чай и хотел откланяться, но графиня попросила задержаться.
– Патрик, мне тоже хотелось бы передать кое-что Маргарите. Это займет немного времени, подождите меня.
Графиня забрала коробку с куклой и покинула гостиную. Я снова подошел к каминной полке. Мне показалось странным, что ни на одном фото нет мужчины. Словно они отсутствовали в семейной ветви. Я понимал, что этого быть не могло, по самой простой причине, без них род не мог бы продолжаться, но все фото в комнате и несколько портретов, висящих на стенах, были исключительно женские. Я силился вспомнить, не видел ли я кого-нибудь из них в комнате с бабочками. Пожалуй, нет. Если только на тех размытых фото, которые нельзя было разглядеть.
Я прошелся по гостиной, в которой больше не нашел ничего любопытного. Вернувшись в кресло, я налил еще чашечку чая и стал ожидать графиню. Ее не было довольно долго, а мне уже не терпелось вернуться. Наконец появилась графиня с маленьким свертком в руках.