— Центурион, ты этого не сделаешь, — спокойно ответил Веспасиан. — Фауст, хватай его.
Первый копейщик ринулся на наглеца, но Цел отскочил вправо и взмахнул факелом. Фауст был вынужден отпрянуть, чтобы пламя не опалило ему лицо. С противным смешком Цел нырнул между сопровождавшими его легионерами и растворился в темноте.
— Вы двое возвращайтесь в свою центурию! — приказал Фауст его легионерам. — И не вздумайте болтать о том, что видели, если не хотите до конца службы чистить нужники и время от времени подставлять спины под хорошую плеть.
Судя по их лицам, оба восприняли угрозу серьезно, потому что тотчас же кивнули, отсалютовали Фаусту и в спешном порядке удалились.
— Проклятье! — выругался Веспасиан. — Этот Цел может нам изрядно подгадить.
— Это верно? Но что может сделать Поппей? Он может предположить, что мы попытаемся проникнуть в крепость, но он не знает, как, и пока Цел доберется до лагеря, мы уже сядем в лодку, — произнес Магн.
— Пожалуй, ты прав. Но нам стоит поторопиться.
Веспасиан спустился по крутому берегу к восьмивесельной дубовой плоскодонке, двадцать шагов в длину и три в поперечнике в своей самой широкой части. Лодка стояла на приколе у небольших мостков, спрятанных среди камышей у самого берега под охраной двух легионеров Фауста. Обычно лодками пользовались для доставки грузов с кораблей, что бросали якорь посреди реки. Вот и сейчас, сонно покачиваясь над водой, в темноте светились их носовые и кормовые огни, отбрасывая на речную рябь тонкие, светящиеся полосы.
Давай. Варин, живо выгружай свою тележку! — распорядился Веспасиан, когда трос легионеров, сыпля смачными ругательствами, наконец спустились к воде с крутого берега.
— В парс миль ниже по течению от нашего лагеря вас будут ждать мои солдаты. Они приведут туда ваших лошадей и еще одну для жреца, — сообщил Фауст, когда отряд Веспасиана начал занимать места в лодке. — У них с собой будут факелы, так что вы их увидите. От того места до Том всего один день пути верхом. Следуйте по течению реки до старой крепости Аксиополиса. Там река резко поворачивает на север, вы же продолжайте двигаться на восток, слегка отклонившись к югу.
— Спасибо тебе, брат мой, — поблагодарил его Сабин и как-то странно пожал ему руку. — Да хранит тебя своим светом великий Митра!
— И тебя также, брат мой, — ответил Фауст, прежде чем Сабин шагнул к воде.
— Дай нам, Фортуна, прожить завтрашнюю ночь, — сказал Веспасиан, пожимая Фаусту руку выше локтя.
Фауст улыбнулся.
— Обо мне не беспокойся. Чтобы отправить меня навстречу свету Митры, кучки дикарей будет недостаточно.
— Не сомневаюсь, — отозвался Веспасиан, садясь в лодку. Не успел он занять место у рулевого весла на корме рядом с Сабином, как тишину ночи у них над головами прорезал пронзительный звук горна.
— Проклятье! — воскликнул Фауст.
— Это сигнал к оружию. Что произошло, как ты думаешь? — спросил у него Веспасиан.
— Одно из двух. Либо геты атаковали всю нашу стену, что вряд ли, потому что в этом случае мы бы уже услышали их боевые крики, либо Поппей передвинул штурм на сегодняшнюю ночь. Если это так, то он сошел с ума. Готов спорить на что угодно, что все пойдет наперекосяк, и дело кончится для нас большой задницей.
— Вот же дерьмо! — Сабин даже сплюнул в сердцах. — Не иначе как из-за донесения Цела он догадался про наши планы и теперь пытается нас опередить, чтобы жрец не попал к нам в руки.
— Я, пожалуй, пойду, — крикнул им Фауст, вскарабкавшись вместе со своими солдатами вверх по берегу. — Если это штурм, я все равно пришлю для вас лошадей. Поппей в чем-то даже вам помог. Если мы идем в атаку, геты будут основной массой находиться возле стен, а значит, двор будет пуст.
— Да, зато теперь вонючие дикари будут начеку, — буркнул Магн. — Да и где нам искать этого жреца?
— Что-то я плохо представляю себе, чтобы этот хорек с оружием в руках защищал стены, если ему есть где спрятать свою задницу, — произнес Веспасиан, берясь за весло.
— Отчаливаем, Варин.
— Слушаюсь, триерарх! — крикнул в ответ седой ветеран с довольной ухмылкой, отвязав причальный конец и оттолкнувшись от мостков веслом.
Веспасиан нахмурился, задетый такой фамильярностью, однако не стал одергивать солдата за его шутку, ибо понимал, что вверяет ему свою жизнь.