Магические светильники в спальне были чуть сильней заряжены, от чего в комнате царил небольшой полумрак. Позволив спокойно разглядеть обстановку: светлые стены украшены золотыми лепнинами; над высокой двуспальной кроватью с пушистым белым покрывалом весит картина морского пейзажа в позолоченной раме; у противоположной стены шкаф с цветочным узором, а рядом небольшой камин и маленький столик, к которому придвинуто коричневое кожаное кресло и дверь из светлого дерева в левом дальнем углу ведущая скорее всего в умывальню.
Не раздумывая, направилась к ней.
Как и предполагала за дверью была нужная комната. К сожалению, раковины не было предусмотрено, зато имелась шикарная глубокая чугунная ванна на изогнутых кованных ножках, стоящая прямо напротив огромного зеркала во всю стену. Чуть дальше обнаружилась ширма, разделяющая умывальню с туалетом.
Повернула вентиль крана и довольно улыбнулась, когда пальцев коснулась горячая вода.
Дверь закрывать не стала, Скай видел меня любой, да и стыдиться собственного тела давно отвыкла. Костюмы, в которых приходится выступать довольно открыты, они-то и отбили всё чувство стыдливости. Не буду врать, поначалу стеснялась и зажималась, примеряя коротенькие комбинезоны или откровенные наряды, но раз за разом выходя на сцену, я выключала все ненужные чувства, отдавая танцу всю себя. И благодаря умению человека ко всему привыкать, я привыкла к раскрепощенности. Таким образом скромная дочь портнихи переродилась в свободную от рамок скромности танцовщицу.
Развязав пояс, стянула через голову платье оставаясь только лишь коротеньких кружевных панталонах белого цвета.
Посмотрела на себя в зеркало отмечая, как кружевное изделие великолепно сочетается с загорелой кожей. Мельком осмотрела тело на незначительные ушибы и ссадины, что являются моими неизменными спутниками. За ними нужно тщательно следить, оставляя тело идеальным для публики. Так разглядывая себя, обнаружила небольшой ушиб на колене и мелкую царапину у ореола розового соска. Провела по ней рукой и подосадовала, что нет с собой фаруэльской мази. Это прекрасное средство, изготовленное нимфами, всего за одну ночь может избавить от мелких ранок и синяков.
Подняла взгляд в выше и посмотрела прямо с серо-синие глаза напротив, пытаясь разглядеть в их глубине ответ на один вопрос: прекрасно понимаю, что последует дальше, так зачем же согласилась?
Отражение молчало, смотря тоскливо и грустно, не в силах ответить. Я глубоко вздохнула и подняв платье, подставила место с пятном под струю горячей воды. Замывала его со всей тщательностью и усердием, оттягивая время как можно дольше. На руках кожа сморщилась от влаги, а я все оттирала уже отмытое пятно.
‒Решила углубить декольте? – раздался за спиной насмешливый голос.
Я вздрогнула и платье выскользнуло из рук.
‒Пугливая моя, давай помогу.
Паладин наклонился, прижимая меня к бортику и опустив руку в ванну ‒выловил ткань. Не отходя от меня, он вытянул вторую руку, загоняя меня в капкан своего тела. Сейчас на нём не было военного мундира, а рукава черной рубашки закатаны до локтя, позволяя жадно наблюдать за тем, как сильные руки ловко отжимают лиловую материю, при этом напрягая стальные канаты мышц.
Сердце непроизвольно ускоряет ритм, его близость действует на меня хлеще самого крепкого хмеля. Кажется я опьянела, как только он вошёл. Нервно сглатываю вязкую слюну, а он, отстраняясь вешает платье на ширму.
‒Спасибо, ‒ хрипло выдыхаю я.
Соблазнитель, хитро улыбаясь, медленно обводит взглядом нечем не прикрытое тело. Его улыбка неторопливо превратилась в хищный оскал, а в глазах запылал ледяной пожар желания. Опустила взгляд ниже, убеждаясь в этом ещё больше: штаны паладина выпирали в очень интересном месте, показывая насколько ему понравился мой обнажённый вид.
Не в состоянии выдержать его такого – выхожу в спальню.
Полотенца в умывальне не было, поэтому стянула на время пушистое покрывало с кровати. Наивно пологая, будто оно способно спасти меня от Скайлона. И обмотавшись им с ног до головы, уселась в кресло.
Он вышел за мной следом, следя за моими глупыми действиями с издевательской усмешкой.
‒К чему такая скромность? ‒ поинтересовался он.
‒Мне просто холодно, ‒ вру я.
‒Да неужели? ‒ сарказмом пропитан его бархатный голос.
Паладин подходит ко мне, и я запрокидываю голову к верху.
Тону. Снова. Ненавижу себя за это и всё же тону. Эти чёрно-синие омуты точно заколдованы, по-другому быть не может. Стоит только в них заглянуть и перехватывает дыхание, а душа стремится покинуть тело.