— Ладно, что-нибудь придумаю! — пообещал я.
— Подожди, — сказала девушка. Было понятно, что с каждым мгновением ей всё труднее оставаться в сознании, — сними кольцо водной стихии. Я вижу, как река на тебя воздействует. Приди в себя! — Афродита замолчала.
Кольцо… я задумался, понимая, что совсем не хочу его снимать и избавляться от влияние духов реки. Мне было хорошо, прям как будто снова окунулся в детство. Мир казался таким простым, понятным и безоблачным. Могу делать всё, что захочу. Тело переполняют энергия и сила. Зачем избавляться от этого ощущения и всё усложнять? «Не буду снимать», — решил я.
Спуск со скалы занял значительно больше времени, чем подъём, но при этом был куда как интереснее. Он ставил передо мной задачи, которые я решал, как настоящий скалолаз. Куда поставить ногу, куда руку, чтобы не сорваться вниз. Можно было, конечно, выбрать более простой путь для спуска, но в нём не было вызова.
Когда я пришёл в лагерь, мои руки подрагивали от усталости, но я был очень доволен собой.
— Глава, — Сан Саныч недовольно сжал губы, — вы излишне рисковали!
— Сам разберусь, — оборвал его я, — лучше чаю мне налей. Сейчас отдохну — и к реке. Надо закрепить дружбу!
Он покачал головой и начал разводить угасший костёр, а Давид, схватив котелок, быстрым шагом отправился за водой.
Вечером я снова играл с духами реки. С каждым разом становилось всё легче и легче соединяться с ними. Было весело и очень интересно. Дошло до того, что я с хохотом перебегал реку прямо по воде, поддерживая себя жгутами воды и формируя под ногами небольшие плитки.
Набегавшись, полностью обессиленный, сел передохнуть на берегу.
— Вот сейчас вы по-настоящему похожи на подростка, а то вечно какой-то серьёзный и задумчивый. И это в восемнадцать лет! — Давид с улыбкой на лице присел рядом. — Беззаботные моменты детства надо ловить и ценить.
Я решился и снял кольцо магии воды. Сразу по телу побежала магия огня, вступая в противостояние с водой и смывая моё хорошее настроение. Если вода была весёлой, и в ней играло детство, то огонь был кровожадным. Его радовали совсем другие вещи. Хотелось вступить в бой, жечь врагов и демонстрировать свою крутость!
Надел кольцо обратно, возвращая равновесие, и сразу на меня накатило чувство стыда. Вот, Давид говорит о беззаботном детстве. Но мне не восемнадцать! Я уже взрослый мужчина, который ещё в прошлом мире прожил почти тридцатник. Вести себя, как ребёнок, в моём возрасте просто позорно!
— Давай не будем об этом, — покачал я головой с хмурым лицом, — это была минутная слабость, с которой я уже справился.
— Зря вы так. Не стоит стыдиться подобного поведения. Честно скажу, глядя на вас, вспомнил свои детские годы и более поздний период, когда учился в университете. Даже в двадцать лет я позволял себе наслаждаться жизнью. В этом нет ничего плохого, — он помолчал немного, — многое бы отдал, чтобы снова ощутить такие ничем не замутнённые радость и яркость эмоций.
Мне нравилось общаться с Давидом. Этот ничем не примечательный «мастер» оказался интересным и глубоким человеком с немного философским взглядом на жизнь. И сейчас он был прав: эмоции я получил от общения с мелкими духами реки очень яркие. Жизнь снова заиграла всеми красками. А учитывая, что почти полгода я провёл под влиянием духа подземного источника, — вообще просто небывалый взрыв эмоций! Даже смыв его, мне всё равно хотелось жить дальше, получая удовольствие от всего. Да и любопытство никуда не делось.
— Спасибо, — поблагодарил я, поднимаясь на ноги, — это и вправду было интересно и не так стыдно, как мне сначала показалось.
Николай Алексеевич Романов сидел в своём кабинете и смотрел через окно на внутреннюю площадь Кремля, освещённую большим количеством магических фонарей. Площадь была безлюдна: рабочее время уже давно закончилось, и посторонним здесь было делать нечего.
Иногда Николай завидовал простым людям, которые — кто в шесть, кто в семь часов вечера — покидали свои кабинеты и отправлялись домой. Кто-то к семье, другие в бары или к друзьям. Каждый день у них был свободный вечер, а ещё — выходные два раза в неделю. Эти люди могли делать свои дела, заниматься хобби, общаться с друзьями и выезжать на природу или отдых. Да, у них не было той власти, что у Императора, но кто из них более счастлив?
— Иногда мне кажется, что моя жизнь была бы легче и интереснее, если бы Империей правил мой дядюшка, — признался он молчаливо сидевшему в кресле Ивану Грищенко. Это был чуть ли ни единственный человек, с которым Император мог поговорить откровенно, признаваясь в собственной слабости.