В отличие от ряда медицинских заклинаний, эти запрещены не были, так что Фелисия нисколько не удивилась тому, как внезапно из заспанного неряхи Крэйвел превратился в ухоженного образцового рыцаря. Она привела себя в презентабельный вид тем же путем, пусть это потребовало от нее несколько больших усилий. Многие маги, чье мастерство было далеко от гениального, зарабатывали на хлеб именно этим — экспресс-чисткой и починкой вещей, от веника до кровли.
Крэйвел, поразмыслив над своими дальнейшими действиями, спросил у волшебницы:
— А где Лир? Что-то он не торопится возвращать тебя в клетку.
Девушка пожала плечами.
— У него есть свои дела. Иногда он приходил ко мне часто, иногда редко, бывало, что очень подолгу отсутствовал.
— И кто заботился о тебе в его отсутствие?
— Скелеты.
— Скелеты?
— Скелеты. Это катакомбы лича, помнишь?
— Так значит, Вингрис, и правда, все еще здесь… — протянул Крэйвел.
Паладин уже подумал, что лич давно покинул это пристанище. Но нет, он просто сидел в своей берлоге тише воды, ниже травы.
— Эти скелеты агрессивны? — уточнил он, пытаясь понять, с чем придется столкнуться.
— Нет. Это просто слуги. Я давала им записку, что мне нужно, через какое-то время они приносили.
— Это что, например?
— Сменная одежда, книжки… мыло.
Вспомнив про мыло, девушка наклонилась к аскетичному спальному месту паладина, чтобы забрать его обратно. Крэйвел сразу догадался, как оно там оказалось.
— Мне снились кошмары? — его вопрос прозвучал как утверждение. — Надеюсь, я не кричал?
— Нет. Только всплакнул разок, — чуть насмешливо ответила девушка.
Крэйвел всплеснул руками, недовольный тем, что его образ спасителя безобразно опорочился приступом безумия.
— Ладно. Знаешь что? Пошли на выход, — предложил он. — Я уже безнадежно отстал от Солигоста, теперь его днем с огнем не сыщешь.
Они двинулись в сторону выхода. Фелисия размышляла над знакомым именем. Она уже слышала его от Лирэя.
— Так вы с Лирэем и Солигостом… сослуживцы? — деликатно спросила она.
— Да, — коротко ответил Крэйвел.
Фелисия видела, что паладину не очень хочется обсуждать это, но был один вопрос, который она точно имела право задать.
— Каким образом ты все еще не умер от старости?
Крэйвел услышал претензию в ее голосе. Он мог ее понять. Кто знал ответ на этот вопрос, часто впадал в негодование. Селья сама же запретила продление жизни, и сама же нарушила этот запрет ради своих паладинов.
— Ты ведь знаешь о Ронхельской Трагедии, — углубился в пояснения Крэйвел, хоть это и было ему не очень приятно, — у нее были далеко идущие последствия. Репутация ордена паладинов была значительно подмочена. Некоторые клятвенные роды́ разорвали контракт с Сельей, осознав, с каким беспределом могут столкнуться их отпрыски, отдаваясь на милость богини. В общем, Селирест столкнулся с острым дефицитом паладинов. Поток добровольцев тоже резко сократился, а роды́ клятвы, которые приняли решение контракт все-таки не разрывать, и продолжали снабжать монастыри худо-бедным притоком послушников, можно было пересчитать по пальцам. Селья лично приняла решение… отнять у имеющихся паладинов способность стареть.
На лице волшебницы нарисовалось возмущение.
— Это несправедливо, — недовольно сказала она, похоже, девушка завидовала его вечной молодости.
— Согласен, — вздохнул Крэйвел, очевидно, он был недоволен долголетием, на которое его обрекли.
— Если ты так устал от жизни, почему не попросишь милосердной казни? — спросила Фелисия.
— Принципы не позволяют.
— Да брось! Если бы ты действительно так сильно страдал от вечной жизни, то никакие принципы не удержали бы тебя, — волшебница явно считала, что паладин лукавит, будто бы он недоволен свалившимся на него подарком.
— Считаю расточительством вот так тратить свою жизнь, — ответил Крэйвел. — Я могу многое сделать для этого мира и живущих в нем людей. Меня просто раздражает, что я узнал о том, что больше не буду стареть случайно, меня даже никто не известил. И обратной силы заклинание, примененное к нам, не имеет. Все паладины, которые дали клятву в те годы, автоматически попадали под его действие. Только с появлением клятвопреступников, на которых это заклинание тоже продолжает действовать, все вспомнили, почему продление жизни — это табу, и заклинание перестали использовать.