Бессонница стала куда большей проблемой, чем ожидал Крэйвел. Ее последствия усугубились нелицеприятной обстановкой, наводящей на неприятные мысли о тщетности бытия и о собственной смерти. А также она делала более уязвимыми старые душевные раны. Последние заныли еще в тот момент, когда Крэйвел узнал в описаниях мальчика старого знакомого. Ну а сейчас с сонных глаз ему то и дело мерещились в темноте неприятные силуэты. Некоторые помещения казались подозрительно знакомыми. Крэйвелу привиделись решетчатые двери там, где их не было. Он понял, что у него началось помутнение рассудка.
Решив, что стоит поторопиться, Крэйвел предпочел пожертвовать осторожностью. Больше никаких проверок на ловушки и тщательных осмотров. Он снял шлем для лучшего обзора. Если ему срубят голову топором в дверном проеме, что ж… так тому и быть. Морщась от неприятных видений к коим начали присоединяться слуховые галлюцинации и знакомые до дрожи запахи, Крэйвел продолжал исследование подземелья. Он уже начал подозревать, что тратит время впустую, и здесь никого нет. Может быть, Солигост пришел, сделал свое дело и ушел, а Вингрис, вполне возможно, уже давно здесь не живет. Полностью заброшенная обстановка и отсутствие следов чьего-либо присутствия наводила на такие мысли.
Увидев очередную решетчатую дверь, Крэйвел внимательно присмотрелся к ней, пытаясь понять, настоящая она или нет. Ему было трудно заставить себя подойти к ней. Сквозь прутья решетки он видел только тьму, оттуда доносились хаотичные звуки глухих ударов об металл. Этот звук часто преследовал паладина в кошмарах, а сейчас явился в виде галлюцинации. От двери так же исходил отвратительный запах застарелой мочи — еще одна галлюцинация, которая с некоторых пор частенько мерещилась ему.
Какое-то время Крэйвел постоял перед дверью, он пытался убедить себя в том, что он в порядке, и сейчас он подойдет и откроет эту дверь. Ему не было страшно. Его терзали эмоции несколько иного толка. Отчаянье, фрустрация, скорбь. Он не хотел снова возвращаться в эти воспоминания. Но порой они приходили, не спрашивая разрешения, и подавить эту боль было сложно. Сейчас Крэйвел совершенно не справлялся.
В очередной раз сказав себе, что хочешь не хочешь, а надо — Крэйвел подошел к двери и попытался открыть ее. Он понятия не имел, куда она ведет. Его воспаленное сознание рисовало совсем не ту картину происходящего, которая была на самом деле. Что бы там ни находилось за дверью, Крэйвел увидел убогую загаженную темницу с тесными камерками: метр на метр каждая. Потряхивая головой в попытке избавиться от наваждения, нервозно сжимая и разжимая руки, запрещая себе хвататься за оружие, хотя очень хотелось, он сделал несколько шагов вперед. Почти сразу за одной из решеток он увидел силуэт висельника в грязной рванине, который в предсмертной агонии бился об решетку.
Крэйвел знал, что все это не настоящее. Но, судя по всему, это помещение действительно было темницей. По крайней мере очертания стен и планировка говорило об этом. На всякий случай паладин крикнул:
— Здесь есть кто-нибудь?
Он ожидал, что ему никто не ответит, и он покинет злополучное место и забудет про него настолько быстро, насколько его больная голова позволит. Но, к большому удивлению, он услышал женский голос, несколько озадаченный, если слух его не обманывал.
— Да, сэр, разве вы меня не видите? — произнес этот голос.
Что-то новенькое. Не похоже на часть той сумасшедшей вакханалии, которая повторялась из раза в раз по одному и тому же сценарию, когда у Крэйвела начиналось очередное помутнение. Но он не мог даже определить, откуда доносился голос, потому что громче него в его голове звучали конвульсии висельника в клетке.
— Представьтесь, пожалуйста, — попросил Крэйвел.
Он стоял скрючившись, по его носу скатывались и падали на пол капельки пота, и голос совсем не вызывал уверенности, подобающей паладину. Но все же по обращению незнакомки Крэйвел мог судить, что она узнала в нем святого рыцаря Сельи.
— Фелисия Малафракт, волшебница, — ответили Крэйвелу. — Я в камере прямо перед вами.
Девушка явно была в недоумении от происходящего. Паладин не видел ее в упор и выглядел в целом безумно.
— Я сейчас попробую вытащить тебя, хорошо? — сказал он, все еще не поднимая глаз от пола.