Вот только кураторы барона недвусмысленно дали понять, что им пожертвуют в случае раскрытия. Время для открытого противостояния с Кормчими ещё не пришло.
— Сделай это, — разрешил Гинденбург. — Вся группа отца Бронислава должна быть ликвидирована.
Сработал будильник.
Я нашёл это дребезжащее недоразумение в одной из кают. Примитивно, но дёшево и сердито. Безотказно, что в моём положении определяет выбор.
Стрелки часов показывали половину третьего.
Ночи.
Вот только ночь в Пустоши — понятие относительное.
Выглянув в иллюминатор, я увидел всё тот же вечный закат, колышущуюся на ветру степь, росчерки птиц на фоне перистых облаков. Как и не ложился.
Послал запрос Вжуху.
Котоморф скинул мне образ верхней палубы.
Бдит.
Почистив зубы и одевшись, я выбрался из своей каюты, поднялся на два пролёта по пандусу и открыл внешнюю заглушку. Люки закрывались двумя кнопками, одна из которых находилась снаружи. А это означало, что мой питомец научился пользоваться сравнительно сложными (для него) устройствами.
Забравшись на мостик, я увидел картину маслом.
Жирный полосатый котяра устроился на клетчатом пледе. Подушку принёс. В одной лапе котоморф держал раскрытую книгу «Ешь, дерись, спи» Ника Волобуева, в другой — кружку с тёмно-коричневой бурдой. Тут же обнаружилась бутылочка соевого соуса.
— А ты неплохо устроился, — оценил я.
Весь вчерашний день мы осваивали грамоту. С перерывами на сон и еду, конечно же. Вжух схватывал всё налету, быстро запомнил алфавит, а потом и чтение по слогам. Нормального хомо сапиенса, как мне кажется, такое должно насторожить. Если котоморф будет развиваться в таком же темпе, то через пару лет защитит докторскую, а ещё через десять поработит нашу никчёмную планетку.
Вжух отвлёкся от книги.
— Моя очередь отдыхать?
— Угу, — я уселся рядом, вдохнул напоённый пряными ароматами воздух и зажмурился от удовольствия. В Пустоши нет заводов, фабрик, машин. И дышать можно полной грудью, не заморачиваясь выбросами. Не то, что в центре Турова. Особенно в часы пик. — Ешь, спи. Драться будешь потом, если гости пожалуют.
Кот иронию не оценил.
Закрыл книгу, одним махом допил соус и встал за задние лапы. Сграбастал всё, что подвернулось и потопал к противоположному краю площадки.
— А плед мне оставляешь?
— Не благодари, — котоморф сиганул вниз.
Я осмотрел окрестности на дальнем трансе, ничего не обнаружил и улёгся на палубу. Читать или слушать кассету на портативном плеере не хотелось. Вообще ничего не хотелось. Гораздо приятнее вот так лежать, созерцая плывущие по вечернему небу облака, ловить звуки цикад, вдыхать чистейший степной воздух и не планировать дальше сегодняшнего завтрака.
Пустошь раскинулась в бесконечность.
Вот только полежать мне долго не дали.
Сначала испортилась погода. Подул сильный ветер, запахло дождём. Небо начали загромождать тучи. Далёкие зарницы укрепили меня во мнении, что скоро всё зальёт.
Громыхнуло.
Размашистый зигзаг напомнил о том, что на многие километры окрест моя Крепость — самое высокое сооружение. Для таких случаев из кормового канала выдвигается молниеотвод с артефакторным притяжением. Штырь не выше мостика, башен и радарных установок, но более привлекателен для атмосферного электричества.
А вот и мачта.
Высунулась с лёгким гудением.
Я поспешил свернуть плед, открыть люк и забросить в рубку свои нехитрые пожитки. Не успел я расположиться в капитанском кресле, как по обзорным стёклам ударили первые капли. Прозрачные росчерки множились, раскаты потрясали мир до самых основ… И вот уже Крепость окутал несмолкаемый монотонный шум. Тучи обложили небеса настолько плотно, что в рубке потемнело.
Несколько минут я наблюдал за этой вакханалией.
Дул порывистый ветер, постоянно что-то гремело, а дождь только усиливался. Вода заливала стёкла, искажая перспективу.
Прикинув, что торчать на мостике ещё пять с хвостиком часов, я решил сгонять в туалет и приготовить себе кофе. Усилил чутьё, дабы не пропустить ничего интересного.
И тут же поймал волну звериной агрессии.
Да вы что, издеваетесь?
Возвращаюсь в кресло, проверяю радар. Чисто. Никаких крупных объектов. Но это ничего не значит — я ощущаю коллективную волю. На меня надвигается полчище мелких существ.
Ныряю в дальний транс.