— Думаю, их интересовали твои способности как мага, ну и паладина, — пояснил Корсаков. — Николай Алексеевич или его верный пёс Скуратов должны понимать, насколько ты силён, и что умеешь. Для этого отлично подошла бы драка с сильнейшим учеником юнкеров. Говорят, Кулагин стоит на пороге уровня «мастер». Правда, на нём можно стоять десяток лет, так и не преодолев, но умения этого парня не подвергаются сомнениям. Уверен, в случае драки тебе бы пришлось показать все свои возможности.
— А вот Владимир Николаевич наверняка был против дуэли, — продолжил Пётр, задумчиво разглядывая меня, — тем более, если он нацелился породниться с тобой. В качестве этакого джокера в рукаве ты стоишь куда как больше, чем если все узнают о твоих истинных силах. Ведь сейчас тебя могут как недооценивать, так и переоценивать. Для человека, умеющего плести интриги (я сейчас о Владимире Николаевиче), ты — ценная находка!
— А если я не желаю играть в эти игры? — вскинулся я. Внутри меня стало подниматься раздражение. Быть пешкой в чужой игре мне точно не хотелось.
— Твоё желание значения не имеет, — серьёзным тоном произнёс Сан Саныч, — ты завтра уедешь из княжества, и даже если никогда в жизни больше не увидишь как Владимира Николаевича, так и Анастасию, это не помешает великому князю разыгрывать свои партии, в которых ты волей-неволей будешь принимать участие.
— Вы меня озадачили, — честно признался я, — но, если я ничего в данной ситуации поделать не могу, стоит её отпустить. Пусть они играют в свои игры, а я буду заниматься своими делами и поднимать род Шуваловых!
— Очень разумно, — Пётр удивлённо посмотрел на меня, — ты делаешь успехи!
Поговорив ещё немного, меня наконец-то оставили одного. Собственно, я для себя всё решил. Жениться на Анастасии у меня желания нет. Конечно, девочка милая, но слишком молодая, да и, к тому же, выращена в тепличных условиях. Не такой я видел свою будущую спутницу жизни. Участвовать в интригах — тоже увольте. Остаётся просто забыть это всё и жить дальше. Тем более, на повестке дня у меня куча дел.
С этими мыслями я и завалился спать.
Проснулся я посреди ночи — и разбудила меня Афродита.
— В твой номер проникли, а ты спишь! — Я лежал в недоумении, ещё не проснувшийся, и пытался понять, о чём талдычит мне голос в голове. — Соберись! — крикнула она. — К твоей двери уже подходят!
Я услышал скрип половиц и увидел, как поворачивается ручка двери в моей спальне. «А замок-то я запер!» — пронеслось в моей голове, после чего я резко вскочил с кровати и кинулся к сабле, что висела в двух шагах от меня. Вынув её из ножен, повернулся к двери, которая уже открывалась.
«Как так, — пронеслось в моей голове, — я же точно его запирал!»
— Уверена, для профессионалов замки — не проблема, ты не о том думаешь! — резко прервала хаос в моей голове Афродита.
Дверь распахнулась, и в комнату уверенным шагом вошёл Иван Грищенко.
— Грищенко? — удивлено произнёс я.
Он окинул меня взглядом и ухмыльнулся. Уверен, картина была забавной. Я — босой, в одних трусах, — стоял посреди комнаты и держал в руках саблю.
— Добрый вечер! — произнёс Иван и повёл рукой, после чего сабля вылетела из моих рук, вырванная водным жгутом, который тут же вернулся и связал мои руки. Шею захлестнул ещё один жгут, слегка придушив. — Вот учу вас, учу, бестолочей, и всё одно и то же. Ты же маг, наверняка, не слабый. Зачем хватаешь саблю, а не готовишь магию?
Он подвинул к себе стул очередным водным жгутом и сел напротив меня.
— Чего вам надо? — просипел я. Говорить с перетянутым горлом оказалось непросто.
Грищенко решил выдержать паузу и спокойно оглядел комнату.
— Давай, я выпью из него всю магию и жизнь! — кровожадно произнесла Афродита в моей голове. — Как он вообще посмел поднять руку на паладина? Ты обязан его наказать!
— Подожди, — остановил её я, — давай сначала узнаем, что ему нужно. Вряд ли он прямо сейчас начнёт меня убивать.
— Ладно… — протянула она, но с такой интонацией, что было ясно: если что, от Грищенко не останется и следа, а смерть его будет долгой и мучительной.
«У меня в голове поселилась маньячка», — мелькнула мысль. Афродита её услышала и зловеще рассмеялась, как заправский злодей.
— Твой охранник жив, — сообщил мне Иван, решив нарушить затянувшееся молчание, — будешь жить и ты, если сделаешь всё, как я скажу.