Справиться с верёвками не составило труда. Это задача для первого курса колледжа. Создать вокруг рук поле и резко увеличить его, разрывая путы.
С трудом поднявшись на ноги, которые затекли от долгого сидения и верёвок, Георгий медленно прошёлся по подвалу, приходя в себя.
Подойдя к телу Леонида, осмотрел его магическим зрением. Тот был мёртв, как и Аркадий. Это Спиридонова особо не взволновало. Туда им и дорога, предателям.
В голове промелькнула мысль:
— Меня спасла сила Аннулета, и теперь я должен отплатить ему за это! Я буду самым верным паладином!
Глава 18
Глава 18
Утром я встал достаточно рано и, сделав себе кофе, отправился на веранду, чтобы не мешать спать Сан Санычу, который устроился на ночь в гостиной. Вторую спальню занял Иван Грищенко, моему наставнику полагались определенные привилегии.
Как человек, проживший почти три десятка лет в городе, я люблю и ценю природу. Да и кого может оставить равнодушным такой красивый вид? Всё-таки даже такие не слишком высокие горы для жителя равнинной местности представляются чем-то удивительным. Солнце только-только стало вылезать из-за пика. На улице пока ещё было прохладно, градусов пять тепла, но вскоре воздух прогреется, и температура повысится до пятнадцати, а то и двадцати градусов. Но мне и так было не холодно. Склоны горы уже начали зеленеть. Кое-где начали раскрываться цветы, а на деревьях появилась первая светло-зелёная листва.
— Держи, позавтракай нормально, — ко мне вышел Сан Саныч, неся тарелку горячей каши, — из столовой принесли, — он поставил тарелку на стол.
Вскоре подтянулся и Грищенко, который с удовольствием стал наворачивать овсянку, добавив в неё мёда.
— Да, красивое место выбрал твой прадед. Как выйду на пенсию, тоже поставлю себе дом. Только с видом на море, — он был в благодушном настроении, — и чтобы горы видны были.
— Это правильно, — согласился с ним Сан Саныч, — а я вот море не люблю. Если смотрю полчаса на волны, начинает укачивать. Морская болезнь такая штука — даже целители с ней не способны справиться.
— А я не знаю, будет меня укачивать или нет. Никогда далеко не плавал, — признался я ему в ответ.
— Ой, насмешил, — Иван задорно рассмеялся, — повелителя воды по определению не может укачать!
— Не подумал, — в ответ улыбнулся я, — это действительно было бы странно.
Покончив с завтраком, Грищенко снова принялся за моё обучение, превратившись из приятного собеседника в деспотичного наставника.
— Да что ты за дебил такой! — кричал он, когда я в очередной раз не смог удержать водяные плети. — Концентрация и спокойствие в душе! У тебя источник из тихого подземного озера, ему не нравится, что ты злишься, а ты злишься, когда у тебя что-то не получается. В итоге всё идёт по кругу!
Тут он прав. Когда что-то не получается, я злюсь, и, выходит, этим делаю только хуже!
— Наставник, — обратился я к нему во время небольшого перерыва, — а как вы боретесь с влиянием стихии на характер? — Наверное, это для меня была одна из самых важных проблем. Хоть мне и удалось её решить с помощью кольца, но это полумеры. Наверняка есть более просто решение.
— Ты про спокойствие и апатию? — Иван сразу понял, о чём я говорю. — Что-то незаметно что тебя это беспокоит!
— Про них. На самом деле оказалось, что это большая проблема. Я полгода жил под влиянием источника, — признался я.
— Да, — он задумчиво посмотрел на меня, — у тебя тут такой источник, что выть хочется. Навевает меланхолию и безнадёгу. Не люблю такие. Я так понимаю — к другим ты не обращался?
— Практически нет, — признался я.
— Вот в этом-то твоя проблема. Даже водная стихия в дождь более жизнерадостна, чем дух, живущий тысячи лет в спокойном подземном озере. Мы для этого и запланировали остановки в разных местах. Будут и горная река, и озеро, и море. У каждого их них своё настроение, и ты со временем научишься отделять их от себя.
— Было бы хорошо, — признался я. А то ведь каждый раз приходится с помощью огненной стихии вымывать из себя чёртову меланхолию! И это не слишком хорошо, поскольку огонь — прямая противоположность. Я становлюсь резким, раздражительным и агрессивным. Хочется быть самим собой, а не идти на поводу у стихий. — Как это вообще работает? Почему на меня так сильно действует?
— Стихия для тебя — как близкий друг. Ты слышал что-нибудь об эмпатии? — Грищенко с любопытством посмотрел на меня, ожидая ответа.
— Ну я же не совсем тупой, конечно, с этим термином знаком, — удивился я.
— Только люди с хорошо развитой эмпатией могут общаться со стихиями. Поэтому среди стихийников обычно нет убийц и мучителей. Но у этого есть обратная сторона. Представь, что настроение у твоего друга очень плохое, или, наоборот, бодрое и весёлое. Конечно, он поделится им с тобой, заразит своим настроем. Здесь происходит точно так же, и, пока стихия сильнее тебя, именно она является ведущей, а ты — ведомым. Станешь взрослее, наберёшься опыта — сможешь попробовать навязать своё настроение самой стихии. А пока… — Он развёл руками.