Бывший глава ИСБ с любопытством оглядел всех, собравшихся в комнате, и, приветственно мне кивнув, по-хозяйски уселся за стол. При этом сотрудники так и остались стоять у дверей.
— Добрый день, господа, — он исподлобья взглянул на Ивана Грищенко, который встал из-за стола и слега поклонился. Всё-таки он до сих простолюдин и обязан соблюдать определённые правила. Например, вставать, когда входит аристократ.
— Какие люди, — радушно улыбнулся Иван, — позвольте поинтересоваться, что вы здесь забыли? Я понимаю служивых, им положено, а вы — лицо сугубо гражданское…
— Не твоё дело, пёс! — резко оборвал его Захар, но потом решил снизойти до объяснений:
— Я здесь по личному указу его светлости Алексея Петровича Романова и наделён всеми необходимыми полномочиями, — презрительно выплюнул он.
— Ваша попытка начать беседу с оскорбления меня только веселит. Я должностью и заслугами никак не тяну на звание пса. В отличие от вас, — он иронично поклонился.
— Некогда мне тут лясы с тобой точить, Иван, — совершенно спокойно произнёс Захар, — нам нужен Георгий Спиридонов, — он обвёл присутствующих грозным взглядом, остановившись на съёжившемся Георгии, — остальных прошу покинуть помещение!
— Георгий Спиридонов является моим вассалом. Это его адвокат, — кивнул я на Петра Корсакова.
— Кто из вас на данный момент является официальным лицом? Какие обвинения выдвигаются против моего подзащитного? — сделав шаг вперёд, произнёс Пётр, глядя не на Захара, а на офицера ИСБ. Тот лишь пожал плечами и красноречиво перевёл взгляд на Шешковского, показывая, кто на самом деле здесь является главным.
— Мы здесь с неофициальным визитом, — улыбнулся Шешковский, всячески изображая из себя радушного человека, пришедшего на помощь, — требуется уточнить несколько деталей. Лучше это сделать в непринуждённой обстановке. Конечно, можно пойти и официальным путём, вызвав Георгия повесткой, а в случае неявки отконвоировать его в ближайший отдел, — он развёл руками, — выбор за вами.
— У меня нет секретов от главы рода, — подал голос Георгий, немного придя в себя. Соображает он, несмотря на все свои недостатки, достаточно быстро: если к нам пришли с дружеским визитом, без обвинения и официальных бумаг, значит, серьёзного предъявить нечего.
Шешковский с одобрением посмотрел на него, потом перевёл взгляд на Петра и на меня. Я в ответ пожал плечами — пусть спрашивает. А вот Ивану Грищенко при нашем разговоре, на мой взгляд, присутствовать не стоило. Он понял это, поэтому перешёл в атаку.
— Я обладаю необходимыми полномочиями от действующего Императора, — Иван сел за стол, — и считаю своей прямой обязанностью лично присутствовать при вашем разговоре. К тому же, у меня по-прежнему имеются вопросы лично к вам, Захар Леонидович! Что вы здесь делаете, и каким образом дела ИСБ касаются его светлости Алексея Петровича и вас?
— Я так понимаю, избавиться от вас не удастся? — ощерился Шешковский. — Да и вряд ли получится долго соблюдать секретность, — он коротко глянул на сотрудников ИСБ, а затем, видно, решился перейти к серьёзному разговору.
— Выйдите, — резко скомандовал Захар офицерам, и те послушно покинули помещение, встав за дверью.
Шешковский помолчал, собираясь с мыслями. Сейчас перед нами сидел не добренький старичок, а весьма опасный хищник, с которым шутки плохи.
— Ты же знаешь о договорённости Николая с его отцом? — поинтересовался Шешковский у Ивана и сразу продолжил:
— Два московских генерала Геникона вчера утром найдены мёртвыми в особняке Леонида. Он сгорел практически дотла, но тела удалось опознать. Дело на особом контроле, и мы найдём мерзавцев, учинивших это зло! Времена настают трудные, и есть подозрение, что обезглавить верхушку Геникона выгодно, в первую очередь, тварям!
— Какое отношение это имеет к Георгию и к нам? — мрачно спросил Иван. Судя по всему, он сразу сообразил, о какой договорённости идёт речь.
Мы с Георгием переглянулись. Если я правильно понял завуалированное послание Шешковского, речь идёт как раз о лечении бывшего Императора, и в убийстве генералов его не подозревают. Это хорошие новости, но будем слушать дальше.
— Представительство Геникона в Москве обескровлено, — скорбным голосом продолжил Шешковский, — его светлость Алексей Петрович не складывал с себя полномочия руководителя Геникона и желает предложить освободившуюся должность генерала московского отделения Георгию Спиридонову, — торжественным голосом завершил он.