— Ты заявился на участие в гонках! — прошипел он.
— Да, — я дерзко приподнял бровь. Этот общипанный петух уже возомнил себя лордом острова? Только он решает, кому можно участвовать в скачках? Или просто бесится, что в его планы кто-то посмел вмешаться?
— Почему?
— Потому что мне этого захотелось. Разве это как-то запрещено? — пожал я плечами. — У меня появился хороший скакун, и идея показалась мне очень забавной.
— Ты действительно думаешь, что я поверю в это чушь? Будто ты хочешь поучаствовать в скачках ради забавы? — Адлер брезгливо плюнул на дорожку.
— Я ничего не замышляю, если ты снова клонишь к этому, — я скрестил руки на груди, демонстрируя своё безразличие, хотя внутри у меня все клокотало от злости. И я чувствовал себя некомфортно, убрав руку с клинка. Находясь с этим ублюдком наедине, нужно быть готовым к любому повороту.
— Странник, ты мне строишь козни с тех самых пор, как попал к нам на остров, — сказал Адлер и сократил между нами дистанцию.
Он пытался запугать меня, но серое пушистое перо, упавшее прямо на орлиный нос и заставившее его чихнуть, сильно сбило градус его свирепости.
Я посмотрел вверх и тут же опустил взгляд, чтобы не выдать Сета, который балансировал под крышей на деревянных стропилах как какой-то ниндзя.
— Я не понимаю, о чем ты сейчас говоришь, какие козни? — Продолж уверенно гнуть свою линию, и не заметно взглянул на Сета.
Он приложил палец к губам, на которых играла озорная усмешка. Под мышкой он держал, извивающееся существо, похожее на голубя, только побольше. Видимо, перо принадлежало ему. Он прошел немного вперед и птица оказалась прямо над головой Бёрнса.
— Не лги мне, скользкий змей, — шипел Адлер, не хуже гадюки. — Я понятия не имею, что ты задумал, но так и знай: каким бы ни был твой план, он обречён на провал.
Едва он это договорил, огромный комок птичьего помета шлепнулся ему на голову и начал растекаться во все стороны. Сет проворно отбежал назад и спрятался в тени. Я же не смог удержаться от смеха.
Бёрнс тряс головой, пытаясь сбросить с головы птичье дерьмо и свирепо озирался по сторонам, чтобы найти виновника. Так никого и не увидев, он решил сорваться на мне.
— Медведев! — он вопил так, будто это я нагадил ему на голову.
— Ты смешон, — чем больше он злился, тем громче я смеялся, это уже был не смех, а самая настоящая истерика, остановить которую мне было не под силу.
— Чтооо? — его визг перешел на ультразвук.
— Ищешь свидетеля, чтобы вызвать меня на бой за оскорбление твоего никчемного достоинства? — вызывающе спросил я. — Или будешь действовать так, как привык, нападая на людей исподтишка, со спины или в постели?
— Ты смеешь что-то говорить мне о чести в то время, как ходят слухи, что ты сам оскверняешь древние руины? — прорычал Адлер.
— Говори, что хочешь, — я равнодушно пожал плечами, и этот жест соответствовал моим внутренним ощущениям. После перформанса с голубем я смог немного успокоиться, а все мои чувства к Адлеру свелись к пренебрежению. Меня никак не задевало то, что он мне говорил. — Но в бою с тобой мне не придется прибегать к таким грязным трюкам как ядовитый клинок.
— Яд? — переспросил он. Его глаза воровато забегали. — Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
— Может, и так, — хмыкнул я и многозначительно посмотрел на его меч.
— Будь осторожен, — он угрожающе усмехнулся и ушел.
Я закатил глаза и, глядя ему вслед, ждал когда он выйдет из конюшни.
Придурок.
Сет отпустил бедного голубя и спрыгнул со стропил, словно он был воздушным гимнастом.
— Ловко ты его обработал, — сказал он, протягивая мне руку для пожатия. — Не могу дождаться того момента, как ты его убьешь.
— Ты не видел сегодня Шелли, — спросил у Сета, беспокоясь о судьбе птахи.
— Я видел ее мельком рано утром. Она разговаривала с организаторами скачек, — Сет выглядел озабоченным, и это насторожило меня.
— Как она?
— Уставшая и измученная, — тяжело вздохнул он, но потом тепло улыбнулся и сжал мое плечо. — Но сегодня впервые за много лет я увидел в ее глазах отблеск надежды.
Отпустив меня, Сет достал из мешка, висевшего за его спиной, меч, который подарила мне Рита.
— Сет, ты настоящий мастер! — не сдержал я восторга, обнажив сверкающий меч. Синий оттенок полностью исчез, и если бы не гравировка в виде сапфирового треугольника у основания лезвия, он бы ничем не отличался от того, как выглядел раньше.