– Да вы чего, мужики? – изумленный взгляд капитана скользит по шеренге товарищей и останавливается на ракетчике-"Галкине". – И ты, Николай, туда же…
– Я пока не сказал «да», хотя и «нет» не сказал тоже, – спокойно отзывается тот.
– Хватит уже и того, что ты не сразу сказал «нет!» Глянь-ка, Коля, в зеркало на свою стриженную башку – и ты разглядишь на ней квадратный такой, фиолетовый штамп: «ВЫДАНА ВЗАМЕН УТЕРЯННОЙ» !
– …Один великий полководец, – Робингуд переведит насмешливый взгляд с двери, захлопнувшейся за капитаном, на строй военспецов, – произнес в похожей ситуации историческую фразу: «За мной, ребята! – или вы что, надеетесь жить вечно?» И как она вам?..
– Я не сказал «нет», товарищ майор, хотя и «да» не сказал тоже, – без тени улыбки смещает акценты ракетчик-"Галкин". – И мне сдается , что в этой русской рулетке нам собираются под видом револьвера всучить пистолет… Неужто вы всерьез надеетесь, что мы, впятером… – тут он широко обводит своих застывших в неподвижности товарищей, – ну, всемером – считая вас самих, и пусть даже за компанию со всем арабским спецназом, продержимся против армии США?
– Против регулярнойармии нам всемером, конечно, не продержаться. Но это и не будет регулярная армия: несколько спецов – вроде вас самих, плюс некоторое количество «пушечного мяса» из местных – опять-таки, сравнимого качества. Эдакий рыцарский турнир: наш спец против ихнего спеца, наше оружие – против ихнего оружия… Ну так как – кто готов рискнуть башкой на таких условиях?
– "Наше оружие – против ихнего оружия" – это, конечно, славненько, – прищуривается ракетчик, в котором уже безошибочно почувствовался старший команды военспецов. – А вот как насчет «наше жалованье – против ихнего жалования»?
– На сей счет не извольте беспокоиться: паритет гарантирован. Сто тонн баксов – за ночь работы . Устраивают такие расценки?
– Сто тыщ на пятерых – это, выходит, по двадцатке рыло? – бесстрастно уточняет «Галкин».
– Нет. Сто – на каждого. Прямо сейчас, из рук в руки, – (при этих словах бедуин, по знаку Робингуда, распахивает заветный чемоданчик; немая сцена), – хошь наличкой, хошь кредитными карточками… Да, и еще одно: насчет страховки. Должен честно предупредить: в этом деле замазаны такие бабки, что Родина-Мать-Её запросто может отыграть вдруг на полдороге задний ход и заявить, что знать нас не знает…
В ответ следует дружный согласный кивок. Что ж, еще со времен Первого штурма Грозного – когда танкисты из Гантемировского «ополчения», набранные под ту операцию эфэсбэшниками в Кантемировской дивизии, попавши в плен к дудаевцам, отчего-то вдруг оказались не российскими офицерами, а хрен-поймешь-кем – чего от нее ждать-то, от той Родины? Сольёт – только так, кто б сомневался…
– …Так вот, если вас, в благодарность за успешную операцию, назавтра выкинут без пенсии из Славных Рядов – вы поимеете ту пенсию от нефтяных шейхов, всю до копейки. Лечение в Европе за счет заказчика… А в самом скверном случае – ваши семьи получат еще и по квартире в столице. С этим вопросом – полная ясность?
– Так точно!
– Еще вопросы есть?
– Так точно, есть! – это вступает второй ракетчик, «Евгений Миронов». – Условия контракта что-то уж больно заманчивые… Цель, что мы должны сбить – уж не самолет ли, часом, какого-нибудь местного шейха или аятолы?
– Никак нет. Вы должны сбить крылатую ракету «Гранит».
– Но… – ракетчики переглядываются в очевидной растерянности. – Это же невозможно, товарищ майор! «Гранит» считается неуязвимым…
– "Считается" – или он и в самом деле неуязвим?
– Ну, разве что чисто теоретически…
– Ясно, – вздыхает Робингду. – Значит, всё отменяем, да?.. Правильно, выходит, американские эксперты долдонили моему клиенту – "Никогда в жизни ихнему С-300 не сбить «Гранита»…
– Американские эксперты, гришь?! – вновь переглядываются ракетчики, и скулы их мгновенно каменеют. – Как, Митя – сделаем?
– Сделаем.
93
Ангар, набитый разнообразным оружием и боевой техникой; вокруг суетится разнообразный люд в камуфляже, снуют автопогрузчики – обстановка вещевого рынка-оптовки; за полуотворенными воротами ангара в неверном свете прожекторов чернеет громада транспортного вертолета Ми-26, к которому и подъезжают автопогрузчики. Центр композиции формируют пребывающие в полной прострации генерал Баблищев с полковником Манаткиным («Ей-богу, товар такой странный, совсем небывалый!» ) и деловито-непроницаемые Робингуд с бедуином; атаман делает пометки в записной книжке (электронике он в этих делах, похоже, доверяет не слишком):