– Я там тоже был.
– Ты? Ты мне не рассказывал.
– Чего тебе рассказывать, если ты вообще до этого дня сама была стеной молчания.
– Я мечтала всё забыть.
– И что дальше?
– Дальше всё. Ты приехал в Марбелью и мы утолили жажду мщения в испанских водах. У человека в жизни должна присутствовать цель. Нельзя жить бесцельно. У меня была такая цель. Отомстить за смерть отца. Я это сделала. Жаль упырь-старший сдох, не дождался, гад, торжества моей мести.
– Теперь у тебя есть цель?
– Да. Ты и Вася. Смысл моей жизни крутится по вашей орбите. Я ваш спутник. Всё узнал, что хотел?
– Наверное, скорей всего, может быть.
– Всё! Давай этой темы больше никогда в жизни касаться не будем. Не хочу! Ты согласен?
– Согласен, – я поцеловал её. – В этой истории я потерял друга, который меня предал, но слава богу, нашёл тебя.
Она погладила меня по щеке:
– Какого друга?
– Воробьёва. Я рассказал, что у меня есть сто миллионов долларов. Он позавидовал. А его отец, генерал ФСБ, пытался эти деньги из меня вытрясти. Думаю, что это мой дружок подбил его на это.
– Воробьёв? Между прочим, ты должен знать об этом. Генерал Воробьёв – это тот самый генерал, который собирал компромат на Урышева-старшего.
Меня замкнуло. Ах, вот значит, как. Может, Серый и не виноват, что у него такой папашка. Ведь он мне позвонил перед арестом, хотел предупредить. Чёрт возьми, как хочется всё забыть! Ладно, Серёга, я тебя прощаю. Прощаю потому, что благодаря тебе, твоей безграничной жажде жениться на каждой встречной-поперечной, я нашёл свою единственную. Единственную и неповторимую, с которой мне безумно хочется прожить всю свою жизнь.
– Настя! Давай договоримся больше друг от друга ничего не скрывать.
– Хорошо. Но у меня есть встречное предложение. Давай договоримся раз и навсегда: ты никогда больше в жизни не будешь на меня орать.
О чём это она? Разве ж я орал? Ну так, чуть-чуть:
– Хорошо.
– И чтобы в нашей жизни никогда не было разладов, извиняться ты всегда будешь первым. И сразу. Тут же, на месте.
– Почему я?
– Потому что я девушка. Девушка не должна никогда извиняться первой. Даже если она не права.
Я был готов на всё.
Мы вновь слились в постели в клубке объятий. В это время дверь спальни тихо отворилась. На пороге стояла дочурка и потирала кулачками глаза:
– Мама, я плоснулась, – пролепетала она смешным детским голосом.
– Иди ко мне, моя радость, – Настя протянула ей навстречу руки.
Василиса прошлёпала голыми пятками по паркету и шмыгнула в объятия жены, прижавшись к ней всем телом. Неожиданно она уставилась на меня:
– Папа, я плоснулась.
– Иди ко мне краса ненаглядная.
Она засмеялась и повторила:
– Клася ненаглядная… Хи-хи.
Она не заставила меня повторять просьбу и переместилась от матери ко мне. Я усадил её на свой голый торс и поцеловал в щечку, лобик, носик и ушки.
– И пальцики поцелуй, – заливаясь звонким смехом, доча поднесла свои пельменные ручки к моим губам.
Непременно. Ох, уж эти пальчики! Нет в мире ничего милее беленьких, пухленьких, неуклюжих детских пальчиков. Пальчиков дочери. Моей Василисы. Я целую её пальчики и мечтаю их держать в своих руках всю свою жизнь.
Часть девятая
Пальцы у горла
Да, если снимать по моей истории кино, то в этом месте можно было бы уже запустить конечные титры. Или доснять, как мы сидим в шезлонгах и поласкаем ноги в тёплых водах Карибского моря. Народ любит такие хэппи-энды. Но жизнь беспристрастный сценарист. Финалы она пишет быстро, жёстко и сухо.