Девочка поклонилась напоследок, как учили по правилам этикета, но не для обязательств, а скорее в шутливой манере. И молча удалилась.
Камилла зашла в просторную шикарную спальню и завалилась на застеленную кровать. Да уж, признаться, последнее время они редко виделись. Дьюк приезжал в замок не так часто, как хотелось бы, поскольку дорога была неблизкой. В ордене он находил время и для того, чтобы разбираться в управленческих делах, и чтобы отдохнуть. Пропадать из дома надолго не следовало, да и условия проживания в ордене были на порядок хуже, хоть и разнообразие еды больше. Камилла не любила разговоров об этом, поскольку содержать хоть и небольшой, но всё же орден в мирное время было недёшево. А сейчас она и вовсе молчала, будто находилась в комнате одна. Такое поведение Дьюк обычно списывал или на усталость, или на то, что она погружалась в свои мысли, словно в омут, и не желала видеть никого. И он решил спросить прямо:
— Тебя что-то сильно тревожит последнее время?
— С каких это пор ты стал такое замечать?
Дьюк знал Камиллу с детства и понимал её состояние, помнил каждый жест, выдающий скрытое волнение, знал слабости и уязвимые места. Сейчас он промолчал. На колкость подобного рода он уже давно не реагировал.
— Тревожит и много чего, — всё же ответила управительница полушепотом. — Не хочу даже рассказывать. Когда я появляюсь при дворе императора, на меня смотрят как на прокажённую. И с деньгами всё ещё не улажены вопросы. Мамаша Амелии, как выяснилось, успела нахватать несколько больших долгов в гильдии торговцев перед уходом. Сил уже нет! Такими темпами мы не то, что претендовать на престол, просто провинцию не сможем удержать.
— Ты хочешь заявить совету о праве Амелии на престол? А ты уже говорила с ней об этом?
Он думал, что они собирались как-нибудь в будущем все вместе сесть за стол и обсудить такое важное решение, но оказывается, никто и не планировал этого делать. Пока Дьюк раздумывал, Камилла уже начала раздеваться и готовиться спать. Слуги заранее приходили в спальню, чтобы зажечь несколько свечей на столе, прибраться и расстелить кровать, аккуратно накрыв её покрывалом.
— Нет ещё. Да тут и говорить не о чем. Ей надо сначала получить образование и выйти в свет. А недавно она ещё и заявила, что хочет владеть оружием. Так что, вон, иди её обучай. Почему всё я должна делать?
Дьюк знал об этом. Девочка как-то просила показать пару приемов. Но тогда он просто отмахнулся, отложив до лучших времен. Может и зря. Хотя удивился Дьюк по другому поводу:
— Сейчас?
— Да, Дьюк, можешь сейчас, — возмущённо ответила Камилла, будто это он спросил что-то несуразное. — А когда ещё? Ты почти всё время проводишь в ордене с Божко, до которого добираться не ближний свет. А сюда приезжаешь только выпить с Дорианом и поспать. А я почти каждое утро просыпаюсь одна! И мне целый день приходится заниматься мелкими жалобами, аудиенциями, проблемами, посещать мероприятия, договариваться с гильдиями, и иметь дело с теми, кто плевать хотел мне в лицо.
— Я помогаю Божко с документы ордена. Извини, но он там тоже один со всем не справляется.
В ответ управительница тяжело вздохнула.
— Я просто устала, Дьюк. Устала, понимаешь?
Дьюк не знал, что сказать. Конечно же, он понимал. Ему-то было хорошо, вроде, как и занят работой на должности и учебой. И остается довольно-таки много времени на свои личные дела. А в детстве-то он думал, что лорды и управители ничего не делают, кроме как развлекаются пьют, едят и спят. И иногда, раздают указания. Наверняка, и Камилла так тоже думала.
— Ты сама сказала, что эти два года пройдут не заметно, оглянуться не успеешь, — напомнил Дьюк. — И сама решила, что хочешь остаться и принять это бремя.
В ответ Камилла горько усмехнулась.
— И правда, как же я могла забыть? Напоминай мне почаще.
Уже полностью раздевшись и оставшись в ночной белоснежной рубахе с кружевами, она легла и накрылась одеялом с головой, давая понять, что не желает никого видеть. Дьюк считал себя отличным переговорщиком, но, когда дело касалось Камиллы, зачастую всё выходило из-под контроля. Он как будто хотел пойти прямо по дороге и сам не замечал, как куда-то поворачивал. Иногда лучше было бы и промолчать. Но он решил сделать ещё попытку подбодрить, снимая одежду, и начал рассказывать об их совместных мечтах, предварительно задув свечи:
— …представь, как мы будем жить в особняке возле красивого озера, отправимся путешествовать и увидим…
На самом интересном месте управительница резко перебила:
— Ты мешаешь мне спать.
Он лег под одеяло, но Камилла и не шелохнулась.
— Ладно, миледи, — Дьюк решил оставить за собой последнее слово. — Я уеду так надолго, что ты выспишься на год вперёд.
Тут она уже зашевелилась, перевернулась, вынырнула из-под одеяла и запротестовала:
— Нет! Даже не смей так со мной поступать.
Голос, хоть и звучал требовательно, но больше напоминал тон ребенка, у которого отняли конфету.
— Не буду, — пообещал Дьюк.
Он обнял её за талию, и Камилла сама придвинулась ближе. А затем, они сами не заметили, как уснули.
Дьюк услышал, как его зовут свозь сон и лениво приоткрыл глаза. Камилла не спала и сидела на кровати, облокотившись на спинку.
— Что случилось?
— Не спится, — сказала Камилла. — Я всё думаю об этом письме. Как считаешь, наше отсутствие там и правда будет означать оскорбление правящего рода?
Дьюк закрыл глаза и попытался снова заснуть. Прогонять сон волнующими разговорами он не собирался, но управительница тут же возмутилась, перейдя с шепота на нормальную речь:
— Ну, вот хрен их побери… похоже, придется завтра ехать в эту Алкорию, или куда там? Как считаешь?
— Не знаю, — сонно пробурчал Дьюк.
Он услышал тяжелый вздох совсем рядом, а затем управительница решилась:
— Ладно, скажи завтра Мейсону с утра, что занятия отменяются, хорошо? Поедем в Алкорию.
Дьюк пробурчал в знак согласия и уже понял, что заснуть становится проблематично. К тому же, организм, получивший за ужином изрядную порцию вина, теперь потребовал пройти справить нужду. Негодующе вздохнув, он всё же встал с кровати и пошёл по своим делам. А для этого нужно было снова одеться и спуститься на первый этаж по винтовой лестнице с разными по высоте ступенями без факела в темноте. На ощупь. Ходил он по этим ступеням не так часто, как Камилла, от того всегда двигался медленно.
И всё так же в темноте на ощупь нужно было найти вход в подвальное помещение, где располагалась комната для самых важных дел.
Сделав наконец свои дела, он медленно пошёл обратно наверх. И по пути услышал, как на втором этаже, где в прошлом был зал для совещаний, кто-то со скрипом подвинул стул. Сначала он подумал, что просто показалось и, может быть, разыгралось воображение. Но, глубоко вдохнув и сконцентрировавшись он без труда почувствовал в зале человека. И заглянул внутрь.
Дьюк любил эту комнату, где почти всё помещение занимал огромный прямоугольный стол и красивые стулья вокруг него. На одном из них сидела Амелия в ночной рубашке совсем одна, поджав колени к подбородку, и просто смотрела в окно, из которого струился лунный свет. Казалось, взгляд её был направлен в никуда, а мысли летали где-то далеко.
— Не спишь?
Она отрицательно покачала головой. На всякий случай Дьюк сел рядом и решил уточнить:
— Если что-то случилось, ты можешь рассказать мне.
Амелия вздохнула и тихо ответила:
— Последнее время я часто просыпаюсь посреди ночи и понимаю, что мне снились родители. Мама и папа вместе, всё хорошо, как раньше. Иногда во сне приходит Лира, и мы долго разговариваем. Она рассказывает мне о всякой ерунде. О каких-то цветах в саду, о том, как была на приеме у императора, о яблоках в медовом соусе. А я сижу и думаю, какая же скукотища, когда она уже замолчит? А потом просыпаюсь и понимаю, что это был просто сон. И почему-то долго не могу уснуть.
— Может, скажешь об этом Камилле?
— Ей некогда.
Амелия ответила резко, но Дьюк уже давно знал, что из-за накопившихся дел управительница не уделяет девочке много внимания. Столько раз Камилла неоднократно грозилась заняться её воспитанием всерьёз или уделить время, чтобы выбраться в город и купить новые вещи, проверить учёбу. Но всё это оставалось на словах.