Землю успел укрыть тонкий слой первого снега. И мне казалось, что и сердце девушки укрыто таким же слоем недоверия ко мне. Как мне добиться её расположения? Как пробиться сквозь стену неверия?
Я шагнул в аудиторию, где долнжа была проходить наша совместная пара, огляделся и нахмурился, не найдя её. Присел на наше привычное место и начал ждал свою тихую скромницу в предвкушении встречи. Во время пары я держал её руку под столом, поглаживая её ладонь пальцами. Вначале она убирала руку, после уже сама убирала руку со стола вниз. Я видел это и довольно улыбался. Она привыкла ко мне и сама хотела моих прикосновений. Всё это не могло не радовать меня. Я с нежностью сжимал ее маленькую ладошку в своей крупной руке. И бесшумно выдыхал. Рядом с ней мне было спокойно на душе и на сердце, словно она была моей тихой гаванью. Домом, где меня всегда ждали с нетерпением и любовью. Моей второй половинкой...
Пара началась, а Алины не было. Я забеспокоился, ведь за все годы учебы она ни разу не позволяла себе даже опоздать на лекцию, не говоря уже о прогуле. По позвоночнику пробежался липкий страх, всачываясь внутрь меня. С ней что-то случилось. Ведь такие студенты, как она, не пропускают учебу просто так. Что с ней могло случиться? И почему она ничего не сказала мне? Хотя, разве Алина что-то мне должна?
Еле досидел до конца пары, бесперырвно ёрзая на стуле, словно подо мной были осколки, и кинулся к Оле, с которой по сей день дружила Алина. Но мне в ответ девушка лишь отрицательно покачала головой. Она не знала, почему её подруга пропустила учебу. Ни звонком, ни сообщением Алина ей ни о чем таком не предупреждала.
Она отсутствовала и на второй день. Её телефон молчал, не придавая признаков жизни. Лишь бездушный голос в трубке, наверное, тысячный раз повторял мне в ухо одно и тоже: абонент недоступен. Написал ей сообщение. Когда она включит телефон, то я узнаю об этом сразу.
Но Алина не появилась в университете ни на третий день, ни через неделю. До окончания учебы еще почти месяц, куда она могла подеваться? И главное, что с ней случилось? И никто ничего о ней не знал. Я съездил к ней в общежитие, но внутрь меня не впустили. Вахтерша, пожилая бабка, оказалась хуже ретривера. Хоть от неё удалось узнать, что Алина „такая прекрасная душевная девушка” поспешно куда-то уехала не объяснив ничего и не попрощавшись даже с ней. Она долго ещё распиналсь передо мной, упоминая об Алине только хорошее, но я не стад дослушивать ее до конца. Меня больше волновал вопрос куда могла уехать Алина вот так запросто? Неужели не могла предупредить меня, хотя бы прислать одно единственное сообщение? Она так и не смогла поверить мне, что я не играю с ней?
‒ Шахов, кем бы не был твой отец, мы не можем поделеиться с тобой такой информацией, ‒ молодая аспирантка никак не хотела внять моим уговорам. ‒ Воронцова не является тебе родственником, так бы я могла. Извини.
‒ Как вы не понимаете. Мы поссорились с ней накануне, и я боюсь, что она что-то с собой сделает. Я очень сожалею и хочу добиться её прощения, ‒ и на стол перед её носом я положил букет. ‒ Поймите молодые горячие сердца... Вы сами разве не влюблялись? Не хотели, чтобы перед вашгими ногами положили целый мир? Я вот хочу совершить для неё такой поступок, чтобы она меня сумела простить. Ведь без неё я не могу, в моём сердце пусто и холодно...
Я уже больше часа распинался перед девушкой, уговаривая её помочь мне, пока она, наконец-то, не поддалась моим красивым умоляющим речам и печальным глазам. Всё-таки женщины чувственные и на всё пойдут рали любви...
‒ Цветы оставьте себе, за помощь, ‒ и я громко хлопнул дверью приёмной декана, не сумев сдержать распирающих изнутри меня эмоций, сжимая в руке заветную бумажку...
Глава 16
Глава 16
Всё в наших руках, поэтому их нельзя опускать.
Коко Шанель.
Великие дела надо совершать не раздумывая,
чтобы мысль об опасности
не ослабляла отвагу и быстроту.
Гай Юлий Цезарь.
Глеб
‒ Ты уверен? ‒ это вопрос от своего друга Куцого я слышал уже в десятый раз, если не больше.