Алина почувствовала на себе мой взгляд и подняла голову.
‒ Мы не едем? Что-то случилось? ‒ и в ее глазах появилось переживание.
‒ Нет, все в норме. Я просто жду, когда ты назовешь свой адрес, ‒ смотрел на нее и видел, что ее глаза мельтешат из стороны в сторону.
В данный момент она была безобидной белой пушистой зайкой рядом со мной. Я же грозный серый волк, хищник, который хочет ее сгрызть. Представил и рассмеялся.
‒ Так куда тебя доставить? Какой твой конечный пункт? ‒ склонил голову в бок и, пряча озорную улыбку на лице, посмотрел на нее.
Девушка назвала адрес. Я даже понятия не имел, где находится названная ею улица и дом.
‒ Хмм… Покажешь дорогу? ‒ и Алина согласно кивнула головой, а я испытал чувство неловкости перед ней.
Вроде коренной москвич, родился и вырос в этом славном городе, наверное, и был зачат здесь же. Тут уже надо уточнить у родителей. Могли принести меня и из теплых стран. Но город, как оказывается, не знаю. Есть еще неизведанные мной улицы. Хотя, к чему тут удивляться. Как только стал совершеннолетним, получил права и выпросил у отца свою первую машину, то в городе не осталось ни одного более менее приличного заведения, где бы ни ступала моя нога. В некоторых из них мы были постоянными гостями, VIP. В ночные клубы нас пускали без лишних вопросов и косых взглядов, мало кто не знал сына Шахова. Не было времени изучать улицы родного города. Да и зачем?
Я не торопясь завел мотор, подождал немного и влился в бесконечный поток машин.
‒ Поверни направо вон на том перекрестке, ‒ и она вытянула изящную руку вперед.
‒ Ты так хорошо ориентируешься в таком огромном городе. Как научилась? ‒ мне было любопытно и захотелось узнать о ней больше.
Я знал, что Алина была приезжей, из какой-то там глухой деревни. Я не любил бывать даже на даче, если не считать шашлыков в компании друзей. Все эти сады и огороды не для меня. Мне их хватило и в детстве… Вот она никогда и ни от кого не скрывала, откуда была родом. Деревня называлась то ли Островки, то ли Озерки. Название вот красивое. Как говорится, любила и ценила свои корни, что похвально.
В самом начале учебы на нее никто не обращал внимания, да и она сама вела себя тихо, как мышка. Причем, полностью серая. Где-то прошмыгнет, где-то проскочит. Никому не было до нее дела. Но со временем она сумела расправить плечи. Стала одеваться поярче, но все также скромно. Да и по учебе не было никого, кто бы мог обогнать ее. Преподаватели ее полюбили и ставили нам в пример. Но она всё равно оставалось незаметной и не влилась ни в одну компанию.
‒ Вон на том знаке налево во двор и доехали, ‒ и девушка оживилась. ‒ Высади меня около магазина, пожалуйста.
‒ Не парься, довезу прям до подъезда, ‒ почему-то захотелось узнать, где именно она живет. ‒ Мне не сложно.
‒ Спасибо, но мне надо зайти за продуктами, ‒ и нервно поёрзала на сиденье.
Я тут же вспомнил про ее сумку и взглянул в зеркало заднего вида. Её рюкзачок мирно лежал сзади, и я еще не упомянул ей о ней. Она до такой степени была в потрясении, что до сих пор не вспомнила про свой рюкзачок?
‒ А ты ничего не забыла? ‒ до меня начал доходить, что она не хочет светиться рядом со мной.
Эта мысль занозой засела в моем сердце. Обидно. Все девчонки мечтали о том, чтобы я хоть одним глазком взглянул на них. Любая девушка упала бы в обморок либо визжала бы, или же прыгала бы до потолка, если не до неба, предложи им прокатиться рядом со мной в машине. Если бы ещё до дома довёз, то поспешила бы сделать так, чтобы все об этом узнали. И постаралась бы, чтобы и увидели. Эта нос воротит. Ишь, какая!..
Я завел руку назад, схватил несчастную сумку и буквально швырнул ей на колени.
‒ Магазин так магазин, ‒ и резко затормозил перед супермаркетом.
На ее щеках проступил густой румянец. Она поняла свою оплошность, ошибку, но ничего не ответила. Сжала сумку, прижала ее к груди и, не проронив ни единого слова, вышла из машины, даже дверь закрыла почти беззвучно и нежно. И не попрощалась.