– Нет! – гаркнул я. Не долго же я отдыхал от помощницы…
Я бодрствовал до одиннадцати утра. Вначале приводил балкон в порядок: оттирал надпись и перерезал канат. Затем, устроившись на кровати, менял канал на канал, слушал ужасную рекламу и смотрел идиотские передачи. Но даже они не в силах были удержать меня ото сна, и я отключился.
Разбудил меня звонок в дверь. Шатаясь и потирая глаза, я подошел к двери и уставился в глазок. Бело-синяя расплывчатая фигура с каким-то черным хохолком долго собиралась в четкую картинку, и я наконец увидел Петровича в тельняшке.
– Чего тебе? – зарычал я через дверь.
– Два часа! Я пришел, как и договаривались!
Нет, он издевается? Или он полагает, что я не разглядел его с балкона? Вообще, если так подумать, то кажется невероятным способность пьяницы с двадцатилетним стажем лазать по канату. Но я точно знаю, что видел именно его.
– Уходи! Я сам починил.
– Слышь, Михалыч, ты это… денег дай.
– Это еще зачем?
– Мы ж договаривались, Михалыч!
– Нет, мы договаривались, что я заплачу за починку техники, но я починил ее сам!
– Но я ж пришел, Михалыч. Я ж рассчитывал. Я отменил все дела. – Он ныл не как какое-то чудовище, оборотень или матерый грабитель, а как обычный забулдыга, который клянчит у первого встречного на бутылку. Неужто я реально подозревал его в чем-то незаконном и ужасном? Наверно, мне привиделось. Только я, подумав об этом, потянулся к замку, с тем чтобы его открыть и дать ему две сотни, раз уж он реально потратил свое время и пришел ко мне, как тут услышал, как по ту сторону кому-то радостно сказали вполголоса: – Открывает, открывает!
Хуже всего то, что это был не Петрович. Голос какой-то детский, но от этого еще более крипповый. У меня дрогнула рука, и я замер. Я уже не хотел открывать.
Дверь вдруг начала сотрясаться от поистине богатырского стука.
– Открой! Открой мне дверь! – громко шипел по ту сторону мужик с интонациями, от которых душа уходила в пятки. – Впусти меня, слышишь?!
Я оробел. Это не похоже на Петровича. Он никогда так себя не вел. Петрович – тихий алкоголик, мухи не обидит, да еще и способен починить практически все, золотые руки у мужика. «Талант не пропьешь!» – часто с гордостью говорит он о себе.
Не веря собственным ушам, я снова выглянул в глазок. По ту сторону… был глаз. Огромный, нечеловеческий, налитый кровью.
– Тринадцать! – прорычало нечто за дверью и поспешно удалилось. Я смотрел на удаляющуюся бело-синюю спину и черные взлохмаченные сто лет не мытые волосы Петровича и только диву давался.
– Что это сейчас было?
Даже электронный помощник не знал ответа. Я поплелся обратно в комнату и лег спать.
5
Я встал только вечером. Инспекция холодильника и кухонных шкафов показала мне, что пора сходить в магазин. Впервые я позавидовал палитровцам. Они все заказывают на дом, им даже долго и нудно не нужно выбирать товары на сайте – за них все сделает виртуальный ассистент. В принципе, заказать товары можно и из Палитры, многие фирмы осуществляют доставку в Быловременье. Но ждать придется долго. Их роботы-доставщики не приспособлены к нашим ухабистым дорогам.
Напялив на себя первую попавшуюся одежду, я вышел из дома. Все прохожие косились на меня. Соседка Анфиса Григорьевна из третьей квартиры, встреченная мною по дороге к ближайшему супермаркету, пялилась на меня еще с расстояния сто метров и даже не поздоровалась в ответ. Возле входа толпились, как обычно, дети-попрошайки, но на этот раз они не требовали денег на жвачку. Они просто зырили. Так же поступали остальные покупатели магазина, кассиры и мерчендайзеры.
Попихав все подряд в тележку, я быстро расплатился, не услышав даже привычного «Пакеты нужны?», и бегом вернулся в квартиру. Там я закрылся на все замки и зашторил окна. Живя на пятом этаже и наблюдая из окна лишь безлюдный сквер, я это делал не всегда, только ложась спать, чтобы утреннее солнце не будило меня. Но теперь я чувствовал зудящую потребность закрыться от всех. Когда на тебя пялятся все вокруг, у тебя развивается фобия жизни за стеклом.