Наконец в подъезд зашла мама.
– Ты что тут? Ключи забыл?
– Я их не ношу с собой.
У матери почему-то в руках оказались пакеты.
– Ты в магазине была, что ли?
– Да! Я подумала, что ты съешь пироги, а на ужин-то нет ничего. Ты ведь остаешься на ужин?
– Да, хорошо.
Мама еще что-то рассказывала про магазин, еду и блюдо, которое собирается приготовить, но я ее не слушал. Забрал у нее пакеты и дождался, когда она откроет дверь. Ощущение нереальности происходящего продолжало угнетать меня. Надо что-то с этим делать. Боже, почему они пялятся на меня… Что за странный флешмоб?
И тут я вспомнил. «Первая стадия – интерес. Ты заметишь, как все бесноватые начнут следить за тобой глазами».
За ужином я спросил у матери:
– Ты помнишь бабу Фросю? Где она живет?
– Кто? – мама даже вилку отложила и посмотрела на меня с интересом. А я в принципе посмотрел на нее. Впервые за сегодня. До этого я как будто видел сквозь нее. И только сейчас я вдруг заметил, что она стареет. Морщинки возле уголков глаз все четче, носогубные складки все больше выделяются, кожа на лице и руках стала другая. Где я был все это время? Ну да, на работе…
– Ну, странная такая тетка. В пончо.
– Не понимаю, сынок, о чем ты. – И мама продолжила есть.
Тут уже я отложил столовый прибор. Гречка с тушенкой впервые показалась мне безвкусной. А ведь раньше я любил это блюдо и мог есть сколько угодно.
– Тетя Фрося, мам! Вспомни! Она бабушкина знакомая. У меня в детстве была грыжа какая-то или типа того, и бабушка водила меня к ней. И эта бабка заговоры какие-то читала. Лечила типа.
– Так она без меня тебя по всяким бабкам-колдуньям водила! Ну ты подумай! – Мама, будучи атеистом, прочитала мне целую лекцию о шарлатанах, доставая попутно из багажа памяти все обиды на собственную мать и поднимая все темы, в которых они были не согласны. Только это не привело меня к истине. Я ведь помню, что именно мать мне рассказывала об этом. Впрочем, если она была против «бабок-колдуний», то, возможно, заблокировала неприятные воспоминания.
– Ладно, ты ее не помнишь, окей, забей.
– Ты журналист или кто? Что за окей-забей? Да еще и эти «типа» постоянные!
Мы посмеялись.
– Я не на работе, да и как-то не до высокосветских бесед и высокопарных речей.
– А что случилось?
Я хотел сперва рассказать ей все, потом решил, что не нужно ее тревожить. Тем более, будучи атеистом-скептиком, она все равно не поймет, решит, что я все это выдумал. И вместо этого я рассказал о грядущем повышении.
– Ну это же хорошо! Наконец будешь получать как нормальный человек!
– Я об этом практически не думал. – Зарплата меня всегда интересует в последнюю очередь. Главное – делать то, что тебе нравится, и понимать, что тебя ценят по заслугам. Впрочем, я в курсе, что далеко не у всех это жизненное кредо.
– Надо думать! А вдруг тебя повысят, а зарплату не прибавят, что тогда? – Только когда я убедил маму, что проработаю этот вопрос, она успокоилась и вернулась к предыдущей теме. – А что тебе эта бабка? Почему ты вдруг заговорил о ней?
«А ты почему опять говоришь о ней, если ее не существует? Почто тебе несуществующая бабка?»
Тряхнув головой, я поведал, что видел ее на днях и она вела себя странно.
– Тут, впрочем, ничего удивительного, если она такой всю жизнь и была, – добавил я, но мама вдруг переключила мое внимание на тот вопрос, который я должен был сам себе задать, но до сих пор не удосужился:
– Если ты говоришь, что она уже была бабкой, когда ты был годовалым ребенком, то сколько же ей лет сейчас?
Я не донес вилку до рта. Мне часто попадалась раньше баба Фрося на улицах, в неизменном пончо с вечными хлебными крошками в руках. Я видел ее множество раз в течение трех десятилетий, что живу на свете. И она, не в пример моей маме, вовсе не поменялась.