Я опустил жалюзи и лег спать.
Утро настало незаметно. Черная тень, едва видимая в свете, создаваемом тусклым бра прихожей и приоткрытой дверью спальни, подошла к моей постели и, наклонившись, прошептала в самое ухо:
– Скоро…
– Что, уже пять? – приподнимая одно веко, промямлил я. Тень так и стояла, наклонившись, и разглядывала меня спящего. – Степаныч, ей-богу, уйдите…
Но шеф, чье лицо представляло собой одну лишь черную дымку, и не думал шевелиться. И тут я услышал, как открывается дверь в номер.
– Миха, ты спишь? – донеслось с порога… голосом Степаныча.
Меня бросило в жар. Если главред там, то кто тогда… Я силился заорать, но не мог, мои голосовые связки парализовано, мне оставалось лишь смотреть на то, как черная тень растворяется в воздухе.
9
Когда меня отпустило, я смог вскочить и броситься к Зорину как к родному.
– Что случилось?
– Ничего, кошмар… Давайте уже покончим с этими интервью, сходим к этому идейному вдохновителю и поедем домой!
– Давай на «ты», Михалыч. Мы уже столько пережили вместе!
– Может, не стоит? – изумился я такой щедрости. Шеф старше меня лет на двадцать пять. Потом я понял, что Степаныч нализался, и махнул на него рукой.
– На интервью идти рано, мне нужно поспать. Я, знаешь ли, так с бурной молодости не кувыркался, как с этой Коброй! Ты бы знал, какая у нее упругая…
– Стоп!
Я втолкнул Степаныча в его комнату и наглухо закрыл дверь. Еще откровений об интимных эскападах шефа мне не хватало до полного счастья…
Часы показывали всего лишь полтретьего утра. М-да, придется сидеть при свете и ждать, когда проснется Зорин.
Без пятнадцати шесть (раньше я не смог его добудиться) мы стояли под дверью апартаментов № 9666. Да, Филипп жил, работал и творил в своей квартире, которую выделила ему корпорация на девяносто шестом этаже. В лифте нас сопровождала Эсмеральда, которая, хоть и выглядела довольной и удовлетворенной, тем не менее с интересом поглядывала на меня и даже разок подмигнула. Я сделал вид, что не заметил.
Открыл нам щуплый очкастый паренек с взъерошенными волосами в ярко-розовой футболке, в фильмах такими изображают обыкновенно гениев или как минимум талантливых айтишников-стартаперов.
Я подумал сперва, что это очередной ассистент, поэтому, обменявшись взглядами с шефом, который был вынужден надеть темные очки на встречу из-за помятого вида, сообщил, что мы пришли к Филиппу.
– Это я, прошу.
В коридоре было темно, но нас провели в огромную светлую комнату с панорамными окнами, украшенными по краям коваными вензелями, и здесь я смог разглядеть, что парню-то многим больше, чем мне казалось вначале, он явно старше меня.
Нас усадили на жесткий кожаный диван. «Гений» ходил перед нами взад-вперед, часто касаясь пальцами лица, и напоминал какого-то оратора или стэндап-комика в брачный период под действием психостимуляторов.
– Расскажите, пожалуйста, как вы придумали палитроник. Арсений Арнольдович поведал нам, что ПО в коробочке, открывающее при помощи одной лишь силы мысли огромные полупрозрачные окна, видимые лишь тем, кто их вызвал, – целиком ваша идея.
– Да-да, это все так, так! – Кофеиновый на нас даже не смотрел.
Все происходящее начинало походить на какой-то дешевый фарс. Чтобы его раскусить (наверняка это нанятый актер), я начал просить специфические детали. Филипп, однако, очень долго рассказывал, сыпал кучей терминов, затем, бросая на нас поверхностные взгляды, будто мы прохожие в толпе, вдруг начинал объяснять что-то доступным языком, видимо, вспоминая, что он в комнате не один и говорит, вообще-то, не с самим собой, а с людьми, далекими от высоких технологий.
В процессе нашего общения у меня пару раз выскакивало окно с предложением переводить сложные термины на общечеловеческий язык, но я отмахивался. Если для статьи будет нужно, я потом сам уточню все, что надо.
– А чем вы сейчас занимаетесь в компании? – задал я вопрос, когда порыв балабольства Филиппа иссяк и он на время затих, продолжая тем не менее ходить. – Придумываете новые продукты или занимаетесь усовершенствованием старых?