– Михаил. Я знала твою бабушку.
Суровый хриплый голос, который можно было бы принять за мужской, не знай я, кто со мной говорит, меня остановил. Моя бабушка говорила, что в детстве меня носили к этой женщине лечить пупочную грыжу. Я никогда не верил в нетрадиционную медицину и, что собой представляет пупочная грыжа, знаю лишь примерно, поэтому особо не придавал значения этим рассказам. Бабушка уточняла, что баба Фрося лечила заговорами и святой водой. Несмотря на то, что я считаю это бредом, уважение к самой бабушке, которая меня всегда очень любила и пекла мне пирожки, не позволяло мне молча уйти.
– Да, она говорила мне, – тактично молвил я, все же не оборачиваясь.
Я слышал хлопанье крыльев и благодарное курлыканье голубей, которым она по традиции разбрасывала хлебные крошки.
– Ты тоже это замечаешь?
– Что замечаю? – не понял я.
– Мы с собой одни остались…
– Да, на дворе ночь, все уже спят. – Я начал раздражаться. Зачем я трачу время на эту старую, больную женщину? Только потому, что моя доверчивая бабушка верила ее «колдовству»?
Громкий неприятный смех донесся до моих ушей, перерастая под конец в сухой кашель.
– Я не об этом, – пояснило создание в пончо. – Мы одни остались. Необработанные. Но они уже начали, не правда ли? Три стадии.
«Черт подери, зачем я слушаю этот абсурд?»
– Извините, мне пора домой.
Я сделал шаг вперед, но снова был остановлен.
– Три стадии! Берегись! Софочка не хочет, чтобы и тебя обратили. Приходит ко мне ночами, просит, чтобы я тебя предупредила…
Наверно, внимательный читатель уже понял, что «Софочка» – это моя покойная бабушка, Софья Васильевна. Я не мог уйти сейчас.
– Обратили?! – резко встал я. – В оборотня?
– Можешь называть это как угодно. Кто-то зовет их «зомби». Не важно. Бесовская работа. Всего три стадии, и ты – в рабстве навсегда.
– Какие стадии? – Я резко обернулся, чтобы встретиться взглядом с этой сумасшедшей.
Большие глаза навыкате блестят в свете фонаря, выражают безумие, как и всегда. Ничего не меняется в этом мире…
– Первая стадия – интерес. Ты заметишь, как все бесноватые начнут следить за тобой глазами. Вторая стадия – выгодное предложение, от которого ты не сможешь отказаться. Третья стадия – получение согласия. И все. Ты их с потрохами.
– М-да? Однако следит за мной пока только один человек. Вы. Всего доброго. Прошу вас больше со мной не разговаривать.
И тут что-то дернуло меня опустить глаза. Возле ее ног, откуда все еще доносилось радостное курлыканье, никого не было. Крошки, брошенные ее сморщенной рукой, не долетая чуть-чуть до земли, просто исчезали, растворяясь в воздухе. Зря я утверждал, что ничего не боюсь, вот и поплатился. Наверно, что-то эдакое отразилось на моем лице, потому что баба Фрося раззявила свой беззубый рот и вновь исторгла этот жуткий, пробирающий до костей хохот.
3
* * *
– Я спать не ложилась, думала о тебе, думала, ты позвонишь…
– Я пришел в начале первого! – Я любил свою мать, но иногда не мог с ней разговаривать иначе как криком. Особенно меня раздражало, когда она звонила мне с утра, зная, что я спешу на работу.
– Ах, да? В начале первого я уже спала, конечно… Что это за работа такая?
– Работа называется «газета», а моя профессия называется «журналист», – саркастически ответил я. – И на эту работу я бессовестно опаздываю, потому что болтаю с тобой. Я тебе в обед позвоню. Пока. – И я сбросил звонок.