А потом… всё. Умер, утонул. Исчерпал все свои запасы.
— Фух, — раслабленно выдыхает Кэп. Ему всё это время приходилось поддерживать высокий уровень контроля, чтобы монстр не вырвался.
— Молодец! Если б не ты… — похлопал ему по плечу.
— То пришлось бы туго, да. Забираем болты, двигаемся дальше!
Дальше мы стали обходить подобных противников за милю. Лучше убить сотню пауков, чем одного такого. Сил мы потратим меньше.
— Куда теперь? Показывай!
— Сейчас, господин, тут хитрая система распознавания. Отделяет своих от чужих, — аккуратно перебирает у невзрачной стены старший из алых. — Вы только нашим не говорите, что это мы вас впустили. А то если вы вдруг умрёте все, то нам-то ещё жить и жить.
— А с нашими наказаниями лучше сразу мереть! — поддакивает паренёк.
— Вот-вот!
— Долго ещё? — нам всем не терпится попасть внутрь. Да и есть риск, что нас обнаружат преждевременно. Ведь мы стоим на входе, чем дольше мы тут проторчим, тем выше шанс, что кто-нибудь выйдет, вернётся, пойдёт проверить или ещё что-нибудь. Ситуаций много, а результат один: нас рассекретят.
— Было бы быстрее, будь у нас ключ. А он есть только у доверенных, — хмурясь, что-то перебирая, отвечает он. — Приходится либо так возиться, либо ждать, пока кто-то подойдёт и откроет. Нас на вылазки без такого редко пускают.
— А как он выглядит? — спрашиваю я.
— Ну, что-то вроде птицы, орла там. Что-то такое, издалека видал.
— Он? — снимаю с шеи кулон, полученный ещё во время боя с магом земли в подворотне, и протягиваю.
— Точно он! Сейчас вмиг откроем, — и выхватывает ключ.
— А откуда он у тебя? — это уже Кэп. Будь я на его месте, то тоже бы поостерёгся. Вдруг, ловушка?
— Мародёрство, друг мой, мародёрство. У мэра спросишь, он тебя с делом точно ознакомит. Правда, они и не дргадываются, что я мага обчистил немного. Хе-хе!
— Первым делом.
— Ну-ка подсади, молодой, — подзывает алый паренька.
— Так? — становится в позу.
— Чуть левее.
С трудом взбирается, пыхтя, кряхтя. На трясущихся ногах пытается вставить в ключ в невидимый для нас разъём. Тряслись ноги у него больше от того, что молодому было уж очень тяжело. И сам он трясся, и напарника своего тряс.
Не видят разъём и алые. Больше по памяти ориентируются. В момент ключ с неприятным скрипом да попадает.
— Так, стой ровнее!
— А ты на дёргайся!
Аккуратно проворачивает медальон, актуривующий какие-то механизмы. И замаскированная дверь медленно отъезжает в сторону. А за ней темнота. Непроглядная, всепоглощающая.
— Странно, обычно свет здесь включён, — потирает подбородок старший.
— Да слезь ты уже! — сбрыкнул его молодой.
Кэп же потянулся за спрятанным где-то за его спиной артефактом. Легко его нашупав и взяв в руку, направляет его вглубь и активирует.
Маленький белый светлячок вылетает и неспешно порхает куда-то вглубь, пока не взорвался вспышкой, освещая всё помещение. А там…
Когда-то в прошлом большой красивый зал с причудливым орнаментом по колоннам и аркам был чудовищно изуродован.
Невооружённым глазом видны следы битвы. Пробитые стены, упавшие люстры, то тут, то там следы гари и воронки от взрывов, местами достигающие пары метров. Уничтоженная, сожжённая мебель. Сейчас её и не узнать.
А посреди всего этого тела. Тела в алых накидках. С ужасом, застывшим на их лицах. Это была бойня. Кровавая, не жалеющая никого. Тут можно увидеть и взрослых, и детей.
Мы готовились к битве, а все наши враги уже повержены. Печальное зрелище.
На наших пленных было жалко смотреть. Что постарше, тот стоял со стеклянными глазами. Он всё ещё не может осознать увиденное, поверить, что всё происходящее — правда.
Он готов был провести нас в сердце крепости, уверенный в том, что нам не справиться с его соратниками. Пали те, в ком был уверен, что сила и удача их не подведёт. Когда-то проведённые совместные операции скрепили их дружбу и увереность в завтрашнем дне. Но все это уже не имеет смысла. Дело всей его жизни уничтожено одномоментно. Ещё пару дней назад здесь царила дружеская атмосфера, смех весёлых компаний был слышен повсеместно. И сейчас он смотрит на руины родного дома, в котором прожил не один год. Надо это всё осознать, понять, что он мог сделать, чтобы такого не допустить? Теперь потерян в пучинах своего разума. Ему ничего не надо.
А вот молодой паренёк повёл себя совершенно по-другому. Как будто у него упал груз с плеч. Свободный, гордый. Одним словом, орёл. Ему не нравилась вся эта возня. Хотелось чего-то нового. Сбежать, прожить жизнь иначе, а не умереть от лап какого-нибудь монстра. В глазах мерцает шанс, шанс, что изменит всё. Именно так он видел со стороны всю эту резню, всю эту кровь, выпущенные кишки, сломанные конечности. Не так ужасен вид, как чудесны открывшиеся возможности.