– Душманы из гранотомета лупят!
И все вновь разбежались по своим, еще пахнувшим порохом, постам. Минут пятнадцать ураганный огонь двух десятков автоматов кромсал несчастную темноту. В ответ – ни звука. Передали прекратить огонь.
–Всех убили – сострил переводчик Махмуд.
Сложив оружие, в третий раз вернулись в «зрительный зал» – какой-то фильм невезучий . Рассаживаясь по местам, услышали громкие голоса в вилле советников царандоя, оказывается нашли злоумышленника, заставившего безрезультатно израсходовать боезапас в темноту. У советника командира афганского батальона капитана Левина, день рождения совпал с днем рождения вождя революции Ленина. Он отмечал сразу оба. В период отражения нападения, сначала палил из автомата, пока магазины не опустели, потом начал кидать гранаты через забор, хотя душманы были далеко. Забегая периодически в дом за гранатами, не забывал налить себе за успех. Затем, когда кристаллы алкоголя превысили количество кровяных тельцов в крови, посчитал ненужным огибать виллу, стоявшую в трех метрах от забора, и начал кидать боевые гранаты прямо через здание и забор, за которым уже стояла наша БМП. Война давно кончилась и «немцы» ушли, а он все воевал, как партизан в брянских лесах после второй мировой войны. Вилла довольно высокая и одна из гранат, не долетев до забора, взорвалась на ее плоской крыше. Если бы чуть левее, то ахнула бы прямо в «зрительный зал», увеличив список не боевых потерь Афганистана. День рождения Ленина оказался последним днем Левина в ДРА и закончился высылкой в СССР. Многое человек теряет с годами: юность, красоту, здоровье – и только одна глупость не покидает людей.
Уже после первой командировки Еремей перестал верить в целебность спиртных напитков и сознательно ограничил себя в их употреблении. Поводов для «лечения» хоть отбавляй, и во дворе стоит стационарный самогонный аппарат. Как не отметить день Апрельскй Революции ДРА, могут посчитать неуважением к стране. Афганцы праздники любят – дарят друг другу подарки, открытки. Избранных советников царандоя и «кобальта» пригласил командующий Хамиди. Спиртного немного, но запомнился чай отменный, в Пензе такой не встречался, да и в Москве найдешь его разве что в элитном магазине. Пьют они его по-особому – насыпают половину бокала сахара, сверху наливают чай и, не размешивая, подливают его весь вечер по мере надобности.
Через три дня 1 мая – тем более пропустить нельзя. На этот раз офицеры батальона предложили кобальтерам отметить у них «день солидарности трудящихся». Двое уехали, а Еремей, решив потерпеть до вечернего местного застолья, отказался и сел писать письма. Перечитывая последние, он так задумался, так глубоко ушел в свои мысли, что растворились стены комнаты, исчез Афганистан, а он находился в кругу своей семьи в Пензе. Сколько бы продолжалось это приятное ментальное состояние неизвестно, если бы внезапный визит партийного советника Романова с первым секретарем НДПА Барелаем и губернатором провинции не вернул его вновь в Афганистан. Они зашли поздравить с праздником и пожелать успехов в службе. Барелай просил обращаться прямо к нему, если возникнут трудности. Какая честь.
После совместного строительства колодца, Романов считал, как он однажды выразился, Еремея неравнодушным человеком, и у них сложились почти дружеские отношения, тем более что оба начинали свою трудовую деятельность моряками на судах Дальневосточного Морского пароходства. Затем Романов вырос до начальника отдела крайкома партии, откуда и был направлен в командировку в ДРА. Он был почти одних лет с Вахановым. Вел себя обособленно. В откровенных пьянках городка не участвовал, но после парной – любил попариться – позволял себе бутылочку сухого вина. Иногда приглашал Еремея составить компанию. По характеру мягкий, человечный и доброжелательный, хотя пытаться определить точный характер человека – одно из самых безнадежных дел. В 1968 году, после окончания афганских командировок, Ваханов приобрел путевку в дом отдыха МВД г.Владивостока, родного города лагманского партийного советника. Путевка была на двоих с супругой, которой он имел намерение показать бухту Золотой Рог и пообедать в ресторане с одноименным названием. Там он в былые времена не раз отмечал «окончание плавания далекого». Нередко они заканчивались кулачными боями. Однажды всю ночь пришлось просидеть в больнице, в ожидании друга Канцаева, которому зашивали рану над глазом, нанесенную острием колотой бутылки, чтобы наутро уже отшвартоваться в Японию. Сейчас только фотография с забинтованной головой друга напоминает о былых сражениях.