Вскоре Ваханова вызвали в Представительство и сообщили решение о нецелесообразности отправлять его раньше срока в СССР. Предложили до отпуска остаться пока в той же провинции Лагман в качестве советника двух отделов: специального отдела и отдела уголовного розыска, а после – выбирать любую «легкую» по климатическим и бытовым условиям провинцию. Лагман, в этом смысле, считалась плохой провинцией. Еремей дал согласие.
– После отпуска можем перевести в Кабул – снисходительно заметил кадровик.
– Нет, здесь я не хочу, а в провинцию Саманган поеду.
В то время в провинциях бытовало мнение, что в центральном аппарате Кабула, работали люди, сильно уступающие в лучших человеческих качествах периферийникам.
Статус советника в Афганистане ценился высоко. Он являлся единственным представителем своего ведомства в провинции. На совещании в Представительстве МВД в Кабуле, старший партийный советник, генерал Ляшенко, даже назвал весь советнический аппарат вторым органом власти Афганистана. Если же поразмышлять на эту тему, то аппарат мог бы вполне занять первую ступеньку, поскольку ни один вопрос без согласования с советниками не решался. Как бы там ни было сказано, но для Ваханова мало что изменилось: чуть прибавили к зарплате и добавили к отделу разведки еще отдел уголовного розыска.
Пока комиссия выбраковывала «кобальтеров», в столице активизировались враги народной власти. Сбили над Кабулом большой вертолет МИ-6, как бы предупреждая тех, кто хочет продолжить службу здесь. Через несколько дней ИЛ-76, прибывший из СССР, при посадке постигла та же участь Погиб весь экипаж и сопровождающие груз. Книги, которые они везли, раскидало по всему Кабулу. Все вооруженные силы и службы столицы были немедленно задействованы в грандиозной зачистке города.
Советский Шамархейль
Джелалабад. Все бывшие кобальтеры зоны «Восток», оставленные комиссией в Афганистане, собрались в Шамархейле. Ждали командира из Кабула, чтобы разъехаться по своим провинциям, но уже в новой должности советников. Спали на освободившихся койках уехавших сотрудников. Щели в окнах и дверях комнат никто никогда не заделывал, поэтому комары, как на открытой местности, начинали донимать с вечера, защиты никакой. Город Джелалабад больше Мехтерлама в разы и комары, очевидно, соразмерно значимости города – крупные. Никто сначала не мог понять, почему белая простынь на койке вечером чистая, а утром в кровавых точках. Оказалось, что это раздавленные ночью комары, не успевшие во время взлететь с переполненным брюхом. В Лагмане комары поменьше и ведут себя скромнее. А здесь, мало того, что они пьют кровь советскую, но еще и заражают малярией. Сосед по комнате из провинции Кунар заболел – страшно болит голова, температура 39,5. Еремея тоже знобило, пришлось проглотить таблетку. В бригаде спецназа повальная желтуха – по 30 желтеньких в день. Комбриг тоже заболел. Приехавший из Кабульского госпиталя лагманский советник Фурсов сказал, что много умирают от брюшного тифа и желтухи.
В ожидании старшего «мушаверы» проводили время в походах по дуканам и улицам Джелалабада, вдоль длинных рядов торговых палаток с продуктами. Жара, но под большими деревьями, которые росли вдоль тротуаров, приятная прохлада. Они успешно принимали на себя лучи раскаленного дневного светила.
Здание, отведенное для проживания кобальтерам в Шамархейле, располагалось на окраине поселка, за которым простирались хлопковые и маковые поля. С террасы можно всю ночь слушать жалобные крики воющих шакалов. Недалеко пост охраны. Но вилла «Кобальта» находились еще под охраной дворняги Зинки. Животные, живущие около человека, часто перенимают их привычки, особенно вредные. И, если приглядеться к людям, выгуливающих собак, то некоторые даже внешне становятся чем-то похожи. Конь и собака отлично понимают, когда их хозяин весел, опечален или встревожен. Они пугаются, когда чуют страх хозяина. Они начинают озираться, когда мысль хозяина беспокойна. У Зинки не было одного хозяина, ее кормили все, но характер ее был неуживчивый, скверный. Она никогда не лаяла и, если ей кто-то не нравился, могла исподтишка типнуть. Однажды молча подошла к гостю – офицеру бригады и оставила след зубов на его ноге. Возможно, у нее были для этого причины. Лошади и собаки особенно понимают и негодуют на приближение одержимых. Имеется в виду, когда в человека вселилась, чужая душа, или бес, как говорят церковники. Подобных людей довольно много. В древнем Китае была особая порода собак, высоко ценимая, которая особенно чутко узнавала таких одержимых. Также в древности было принято показывать гостям коней и собак. При этом замечали отношение животных. Многие послы прошли через такие испытания.