— А ну не смей раскисать! — Дениз поднялась с дивана, и даже притопнула ногой, грозно нависнув над подругой.
Горничная, именно в это момент зашедшая в комнату с подносом, уставленным многочисленными тарелочками, шарахнулась от странной гостьи и чуть не выронила тот самый поднос из рук.
— Не понимает своего счастья, — пояснила магичка свое поведение и, забрав угощение, поставила его на столик. — Благодарю вас, иерина, можете быть свободны, дальше мы сами.
Если служанке и было велено остаться в комнате девушек подольше и послушать, о чем те говорят, то после столь недвусмысленного распоряжения пришлось уходить.
— Обожаю угощения иеры Эмильены! — восторженно простонала Дениз и, подняв чайничек повыше, стала наливать чай. Горячая жидкость звонкой струйкой побежала в чашку, а магичка меж тем продолжила: — Так о чем это я? О твоем счастье? Где ты еще найдешь человека богаче и серьезнее? Поместье в Розальи. Это же мечта! Да я лично готова тащить тебя к алтарю! Ты ведь пригласишь меня туда погостить? Или зазнаешься и забудешь про нищую магичку?
Кипяток из первой чашки побежал во вторую. И опять Дениз подняла ее настолько высоко, что вода громко зажурчала. А потом еще и еще.
— Отличный чай!
Был у Санайи такой недостаток: в странных ситуациях она могла потерять дар речи. Вот и сейчас она не знала, что сказать, а Дениз вела себя более чем странно. Чего только стоили ее слова! И это не говоря о действиях. Хотя… иногда молчание и правда, золото. Магичка присела перед столиком почти на колени и, жестом подозвав подругу к себе, указала пальчиком на одно из украшений блюда с пирожными — украшении, и цветом, и формой выделявшемся из общего рисунка. Подслушивающий артефакт? Чтобы не выдать себя ненужным восклицанием, хозяйка покоев прикрыла губы ладошкой. Гостья утвердительно кивнула и указала глазами на спальню. Но и в спальне они не задержались, а прошли прямо в ванную, где включили воду.
— Так-то оно лучше будет, — удовлетворенно произнесла Дениз. — Пусть послушают. Говорят, шум воды успокаивает и настраивает на миролюбивый лад. Итак, у нас есть немного времени, пока иера Тиаграсса не поймет, что ее дурят. Так вот, повторяю, принуждения и приворота на тебе нет. Но есть что-то странное, — она виновато глянула на подругу. — Я не менталист и не специалист в области воздействия на разум, я только учусь на боевого мага. У нас все проще: делай заклинания мощнее, кидай точнее, у менталистов же совсем другие законы. И то, что есть у тебя в голове, оно, как бы это сказать, оно или твое родное, или ты живешь с этим так давно, что уже с ним сроднилась. Вряд ли это действие эд'Рочестера. Знаю, я тебе не помогла. Извини.
— Как не помогла! Ты убедилась, что моя любовь настоящая! И теперь ты нам поможешь, да?
— Куда же я денусь, — вздохнула подруга. — Мне не привыкать выслушивать укоры от твоих родителей. А теперь — пить чай!
Когда иера Тиаграсса появилась в гостиной падчерицы, подруги чинно пили чай и с восторгом рассматривали образцы постельного белья, предназначенного в приданое счастливой невесте.
***
Вечером за ужином, когда — редкий случай — вся семья собралась вместе, Санайя поставила ультиматум: или ее единственную настоящую подругу беспрепятственно к ней пропускают, или она будет вести себя, как плохая дочь. Как ведет себя плохая дочь? Пусть родители об этом додумывают сами. Папа тяжело вздохнул, Эмильена обреченно закатила глаза, а братец Лео незаметно для родителей одобрительно оттопырил вверх большой палец и подмигнул. Хоть кто-то в этой семье ее поддерживает.
К слову сказать, фиерина Дениз не злоупотребляла гостеприимством дома Тиаграсса, она появлялась в оговоренное время, со знанием дела осматривала все увеличивающееся приданое, чинно пила чай, и все это на виду иеры Эмильены. Упрекнуть магичку было не в чем. Ну, если не считать записочки, тайно передаваемые в моменты, когда девушки традиционно обнимались при встрече.
Каждое из посланий зачитывалось почти до дыр, ведь писал их любимый. Писал, как страдает в разлуке, успокаивал, обещал, что они с Дениз обязательно что-нибудь придумают, мало того, план понемногу выкристаллизовывается. Ответные письма были полны нежности и надежды.
Все же, вредная у нее подруга. Пользуется тем, что при Эмильене ее нельзя взять за грудки и вытрясти правду. Как она собирается помогать? Что у них за план? Ведь день бракосочетания все ближе. Предполагают устроить побег? Но все равно нужно бы предупредить. Еще и иера Тиаграсса, словно предчувствую такую возможность, забрала все сколько-нибудь ценные украшения падчерицы, якобы для того, чтобы отдать их в чистку перед свадьбой. И с чем бежать? С шестью дюжинами батистовых платочков? Совсем уж нищей бесприданницей Санайе быть не хотелось.