Данан застыла на месте с мечом, покрытым черной кровью. Все вокруг мешалось, мельтешило, кричало, звенело и ругалось на непонятном языке до того густо, что её начало тошнить.
«Изнуряет, не так ли?» — спросил мужской голос ласково.
— Жал, не смешно! — рявкнула она, дернув головой до хруста в шее.
— ЧТО?! Я не слышу, Данан! — проорал Жал, вертясь, как бешеный.
Голос засмеялся:
«Я помогу тебе достичь тишины. Смотри», — сказал он, и на миг у Данан заложило уши. Кровь — красная, черная, серебристая, какая угодно — шарахнула о виски с такой силой, что у чародейки едва не вывалились глаза. Не устояв, она упала на четвереньки, рискуя при этом жизнью еще больше. Кое-как задрала голову с усилием утопленницы, на шее которой болтался камень, и увидела, как прямо у стен Цитадели Тайн небольшими, но многочисленными группами материализуются гномы Руамарда. Полное надежд: «ПОМОООООЩЬ!», которое прогорланил один из стражей Вечного, до неё донеслось отдаленным куцым эхо.
Гномы Йорсона и Дагора врубились в гущу сражения на стороне защищавших Цитадель. Хотя остальных это воодушевляло, Данан замерла от ужаса: то, что гномы появились прямо в непосредственной близости от стен магической обители, значило, что они израсходовали, по меньшей мере, годовой запас сфер телепортации или больше. Но главное: у Цитадели Тайн, что должна была каким-нибудь чудом остановить Темного архонта и удержать его от обладания священным кольцом эльфов — Надеждой Пророка — не было никакого магического барьера. Барьера, на который все рассчитывали.
А ведь вроде как они с Тальвадой решили в беседе, что только магические атаки и могут остановить Темного.
На ватных ногах, опираясь о труп какого-то исчадия, оказавшийся под руками, Данан кое-как встала на ноги. Сквозь пелену оглушения, насланную архонтом, она снова распознала его смех: «Мы уже здесь».
Женщина завертелась вокруг себя: где, падаль?!
— Данан! Я нашел тебя! — раздался голос Дея. За его спиной маячили Сеорас, Ллейд и Фирин.
— Войска Даэрдина на подходе! — обезумев от куража битвы и радости, что нашел друзей целыми, вещал Дей. — Самые целые и отборные части будут вот-вот! Сеорас отдал нам все сферы, какие были в твоей Цитадели!
— Не он один, — шепнул Жал из-за плеча чародейки, глядя на Фирина в упор. Кажется, только эльфы воспользовались порталом? Но о нем остальным лучше не знать.
За спиной Диармайда, ввергаясь железным клином в исчадий, действовал Айонас Диенар, который, едва Альфстанна пришла в себя, оставил её в руках отца и рванул на помощь собственному сыну.
— Что ты сказал? — недовольно спросил Дей, переводя взгляд на эйтианца. Его он сейчас упорно не хотел видеть или слышать. Жал не отозвался, и Диармайд снова уставился на Данан, ища в её глазах похвалу. Ну же, я ведь все сделал правильно? Я правильно тебя понял, Данан! Увидь! Услышь! Я привел войска!
Но Данан видела и чувствовала только приближение Пустоты. Она оглянулась в сторону, откуда веяло ночью архонта: к ним на всех парах мчался Борво. Один, без Эдорты, что, впрочем, не имело значения, подумала Данан сквозь непроглядный туман внутри себя. Борво, подоспев, взглянул на Дея только потому, что у того тоже сияли, серебрясь, глаза. Потом привлек внимание Данан и рукой указал себе за спину:
— Тальвада говорит, там астерийцы! Смотрители Пустоты!
Дей воспрял, не понимая беспокойства Борво и тяжелого взгляда Данан.
— А с этим что-то не так? — уточнил Фирин, у которого под прямым, словно бросок копья, взглядом Жала, начинала дергаться бровь.
— Все, — выдохнула чародейка.
— СМОТРИТЕЛИ!!! — прокричал Тайерар, взывая к боевому духу стражей. И тут же был отброшен тяжелой рукой даизгара, бросившегося к нему в одном безразмерном прыжке.
Грегор Диенар, который надеялся встретить в этом бою отца, тоже попытался подбодрить своих: смотрителей можно и нужно кидать в авангард против исчадий, потому что они чувствуют Пустоту в них и могут предугадывать движения этой темной воли, уклоняясь от ударов там, где не смог бы обычный человек. Они могут быть щитом! И пока у них есть щит, который примет удар на себя, они могут…