Пятеро призванных теократами тварей, напоминавших разных хищников с неправдоподобной способностью к парению, в один миг подлетели высоко над Цитаделью, склеились в неразберимый сгусток. Тот за пару секунд приобрёл облик цветастого шара. Возле него, прямо в небесах, раскинув необоримые крылья, завис нетопырь. Он сжал когтистые скрюченные пальцы, и сфера из фамильяров превратилась мягкий жгут, оплётший его предплечье. Нетопырь потянул на себя. Теократ, который прежде сплел чары Призыва, пал замертво.
Архонт проглотил силу, живым камнем взмыл дальше вверх, а затем рухнул аккурат на башню магов.
— Совсем как в Лейфенделе, — шепнул Фирин тихо, неотрывно глядя на чудовище.
Архонт приземлился с силой, способной ввергнуть строение Цитадели Тайн в землю до самой верхушки. Ударная волна была настолько неодолимой, что на несколько секунд всех вокруг — и своих, и чужих — смело с ног.
Соратники, сплотившиеся вблизи Тальвады, кое-как подняли головы, отдирая себя от земли. Цитадель, у которой кусками поотлетала кровля, фрагменты боковых пристроек и повылетали окна, все еще стояла «в полный рост». Из всех живых или относительно живых созданий на ногах держались только трое — колдуны, которые, не сговариваясь, укрыли башню и воинов плотнейшим покрывалом-щитом: Гатис, рыцарь-чародей из Цитадели Данан, лорд-магистр Сеорас и темный эльф-чародей прямо рядом с ними, сподвижник Тальвады.
Первым свалился Гатис, и к нему с истошным воплем бросилась Кианнон (её легко можно было узнать и по голосу, и по торчащим во все стороны светлым волосам). Следом, не чувствуя ног, в руки Хагена пал Сеорас. Последним, в ответ на выдох Тальвады: «Вальдриссан!», отозвался незнакомец-эльф:
— Ты права, — булькнул он кровью, окрасившей зубы и рот, — в тот раз я спекся даже быстрее, че… — он осекся, выкашливая багрец и ухмылку, — чем обычно.
Тальвада поймала его на руки, помогая опуститься. Постаралась взять себя в руки и призвать остальных к бою. Рано еще расслабляться!
Данан огляделась: все близкие товарищи… друзья, поправила она себя, были здесь. Даже Дей, который, кажется, начал ползти к ней, невзирая на протесты Сеораса и Хагена, незадолго до удара архонта. Может, отпустили под честное слово? Кажется, у Диармайда на щеке какая-то печать эльфа-колдуна. Это от Фирина или это знаки смотрителя так расползлись?
Ах, какая разница!
Глава 22
— Данан? — осторожно спросил Хольфстенн. Чародейка неотрывно смотрела на башню, куда приземлился архонт. «Будет искать кольцо», — безошибочно определила Данан. Перевела на гнома взгляд. Прямой, осмысленный, какого у неё не было с тех времен, когда она впервые поняла, что имеет дело с чародеем Дома Иллюзий.
— Не время умирать? — спросила она Стенна в ответ, и прежде, чем гном хоть как-то отреагировал, поймала за грудки Диармайда.
— Помнишь свои клятвы, страж?
Дей не то, что не помнил — Дей не понимал, о чем она. Данан схватила Дея поверх плеч и затрясла, не контролируя силу:
— ТЫ ПОМНИШЬ СВОИ КЛЯТВЫ СТРАЖА?!
— Ох, девка! — гном повел головой, глотая протесты вперемешку со скупой мужской слезой. — Что же ты творишь?! — взмолился Хольфстенн с видом гнома, измученного страшной зубной болью.
— Данан… — приглушенно пробормотал Диармайд. — Данан, не смей…
Данан от души влепила Дею пощечину, натурально проорав:
— ТЫ ПОМНИШЬ ИЛИ НЕТ?!
Ее голос привлек внимание, но Данан не смотрела ни на кого, кроме Дея.
— ДАНАН, ТВОЮ МАТЬ! — крикнул Холфьстенн, перекрывая гомон сражения, вместо Дея. — ПОМНИТ ОН! ДАВАЙ!!! — Он кинул чародейке ключ от ордовирной колодки одной рукой, продевая другую из-за спины Дея под его локтями. Тот тут же дёрнулся, но Стенн навалился всем весом, глядя, как Данан, вспружинив с энергичностью спущенного рычага катапульты, помчалась в сторону Цитадели.
Чародейка сбросила колодку набегу, и вернувшаяся волной сила едва не погребла её под собой ощущением смысла в жизни. Магия побежала в жилах быстрее, чем кровь, согревая, возвращая к сознанию, наполняя, как глоток воздуха в горах наполнил бы человека, который ранее медленно умирал от удушья под толщей морских вод. Духовный клинок — сверкающий почти так же, как если бы был алмазным — возник в руке сам собой. Сжав крепче рукоять, Данан широким жестом рубанула насквозь исчадий, что потянулись на его силу и свет. Голос в голове стал ярче, настойчивей, и… намного, стократ счастливее. Так, как был бы Диармайд, если бы Данан вдруг сказала, что хочет стать его женой!